«Ива Генриховна Эскерова, — сообразил я. — Афигеть!»
— Ну, что ж, поздравляю с победой! — сказал я вслух. — Вы выиграли. Что дальше?
— Дальше я хочу сделать вам предложение, от которого вам будет сложно отказаться, — улыбнулся Аббас. — Вы берете меня на работу на испытательный срок полтора месяца. Если за этот срок я не поднаторею достаточно во всех остальных нюансах деятельности вашей фирмы, и вы не захотите меня оставить, то, значит, это время я работал бесплатно. Если же я испытательный срок выдержу, то тогда мы и обсудим условия моей работы.
Думал я недолго. Такие неординарные люди на дороге не валяются. Если же он еще достигнет приемлемого уровня в узкоспециализированном плане, то это будет просто «то, что надо».
— Договорились, — сказал я. — Когда приступаете?
— Завтра, — просто ответил Аббас. — Только у меня одно условие — учить меня будете лично вы. Я буду вашим, так сказать, дублером.
— Договорились! — с удивлением констатируя, что польщен, рассмеялся я.
Так в мою жизнь вошел Аббас Эскеров и его красавица-жена Ива.
Учился Аббас быстро, все схватывая буквально налету. Очень скоро стало ясно, что он, что называется, «потянет», и меньше, чем через месяц, не дожидаясь окончания испытательного срока, мы оформили с ним взаимоотношения. Сначала он вел один объект, быстро смог взять второй, еще через месяц вел пять (я вел семь, Саша Качугин, уже больше переходя к делам торговым, четыре). С технической точки зрения Аббас все делал практически безупречно — точно следовал дизайн-проекту, время от времени внося в него очень правильные изменения, щепетильно соблюдал все тонкости технологий, был бескомпромиссен с работягами в вопросах качества. Квартирки из-под его, так сказать, «пера», выходили — загляденье, заказчики были в восторге, — некоторые даже по собственной инициативе выплачивали компании премиальные, что для этой категории людей было делом неслыханным. Но очень скоро пришлось Аббасу доказывать и свои способности менеджера — «улаживателя». C одним из заказчиков (с которым начинал работать Саша, потом передавший объект Аббасу) не заладилось. «Поднявшийся» на ломбардных делах молодой парень по имени Дима оказался субъектом скандальным и, как ревнивая жена-алкоголичка, помешанным на выяснении отношений, каждое такое выяснение превращая в «разборку» с привлечением «крыш». Другого формата обсуждения проблем он просто не знал, а поскольку ярко выраженной «крыши» у нас не было, специально для Димы пришлось создать эдакую «потемкинскую деревню» — «крышу», состоящую из одного человека по имени Жора. Правда, человеком Жора был очень непростым, двадцать восемь из своих сорока лет он провел по тюрьмам и зонам, заслужив там высокое звание «авторитета» и «погремуху» Скальп. По слухам, предлагали Жоре-Скальпу и «короноваться», но он отказался, чтобы иметь возможность жениться на любимой женщине. Вышедши года три назад по амнистии, не испытывающий никаких материальных затруднений Жора предпочитал жить тихо, радоваться жизни с женой Оксаной. У нас Жора заказал дорогой ремонт, который мы сделали «на ура», и с тех пор задружились. За созданием видимости «крыши» для разборок с неугомонным Димой я обратился к Жоре, и тот со смехом согласился. На первую разборку, на которую Дима притащил целую шоблу какой-то косолицей молодежи из Ростова-на-Дону в черных кожаных куртках, Жора пришел один. Коротко представился: «Скальп» и посмотрел на старшего кожаных — двухметрового детину с особо искривленной физиономией. «Я — Серый, из Ростова», — назвался в ответ громила. Жора с интересом посмотрел на него и спросил: «То есть когда я снова буду в Ростове-папе, мне нужно спросить за Серого, и всем будет ясно, за кого базар?» Серый явно смутился, а Жора повернулся к Диме. «Дима, заказчик, — представился тот, протягивая Жоре руку. Тот недоуменно посмотрел на протянутую руку, как на неожиданно закрывшийся турникет в метро, и лениво сказал: «Ну, Дима-заказчик, кати свою предъяву».
Он выслушал визгливые Димины требования, сводившиеся к тому, чтобы ему «за бесплатно» сделали работы, в контракт явно не входившие, с тем же скучающим выражением лица. Потом несколько минут молчал, крутя в руках незажженную сигарету. Табак из сигареты падал на пол, и когда вывалился весь, Жора выбросил в угол фильтр, и поднял глаза на Диму. Таких глаз в исполнении всегда добродушного Жоры я не видел никогда, — это были не глаза, а два пистолетных дула. «Ты знаешь, Дима, что на блатной фене значит «антилопа»? — спросил Жора. Дима помотал головой, оглянулся на своих «кожаных» — те тоже не знали. «Антилопа, это человек, которому всегда мало, — пояснил Жора. — Так вот, ты Дима — антилопа. Тебе вечно мало. Тебе мало, что когда «качали тему за расход»[i], ты такую скидку сканючил, как будто тебе лантуха центровые сдали на блат[ii]. После этого ты смекнул, что здесь тебе талый грунт[iii], и ты захотел, чтоб тебе за те же белки замантулили[iv] то, о чем базара вообще не было. Пацанов позвал, втираешь им, что ты в этой теме за терпилу[v], думаешь, за тебя впрягутся. Но бог не фраер и правду не с галерки наблюдает. Вот скажи, Серый, у тебя в хате такой же ништяк (Жора театрально обвел рукой обстановку вокруг)?» Верзила посмотрел на своих «пацанов», и все они угрюмо замотали головами. «Во-от! — многозначительно поднял вверх палец Жора. — А со скидки он в общак гревак[vi] подогнал? И вообще: я в ваши с ним рамсы[vii] не лезу, но не может так быть, что вы не в дыму[viii]? Что он вам не весь свой шахер-махер засветил?» Повисла немая сцена. «Какую скидку? — на истеричной ноте первый нарушил молчание Дима. — Не было никакой скидки!» «Закрой хлеборезку!» — зло рявкнул на подопечного Серый. Потом они с Жорой отошли для переговоров в другую комнату, откуда через пять минут вышли, имея, судя по лицам, полное взаимопонимание. «Поехали!» — скомандовал предводитель своей команде, и все двинулись к выходу. Причем Дима явно из собственной квартиры уходить вместе со всеми не хотел, но его никто не спрашивал, его просто увлекли за собой. Мы остались со Скальпом одни. «Жора, какая скидка? — повторил Димин вопрос я. — Никакой скидки не было!» Жора со смехом в глазах посмотрел на меня: «Конечно, не было. Ты слыхал про такой философский закон — «Бритва Оккама»? Он говорит о том, что не следует придумывать более сложное объяснение чему-то, если есть более простое. Я книжку про это в Соликамске, в «Белом Лебеде», читал, она еще тогда не была крыткой для «пожизненных». Серьезное заведение, как там зеков прессуют, я нигде такого больше не встречал. Даже блатным там тяжело выжить, — ни бухла, ни марафету, я только чтением книжек философских и спасался. Так вот, про сегодняшнее практическое применение философского закона «Бритва Оккама». Я сразу увидел, что эти фраера про меня в курсе, и что связываться со мной им совершенно не с руки. Они прекрасно поняли, что лавэ с тебя им не состричь. Значит, надо было дать им возможность получить их с их же крышуемого, для чего надо облить его парафином, перевести на него стрелки. И вот он уже разбираются не с тобой, Сеня, а с Димой. Думаю, снятие обвинения в крысятничестве обойдется ему не меньше, чем в тридцатник зелени, а то, глядишь, еще и по рогам настучат. Да, великая вещь философия!»