У отгораживающих зону ожидания турникетов скучали двое полиционеров в форме, а за неплотно занавешенным изнутри стеклянным окошечком с вывеской «Пост № 1» мелькал кто-то в штатском. Просевшая за долгие годы эксплуатации дверь в заведение слегка заедала, поэтому и при открытии, и при затворении последней мне пришлось приложить некоторые усилия. Полицейские на лязг и грохот, произведенные нашим с дверью дуэтом, не обратили ни малейшего внимания, зато мелькание в постовом окошечке прекратилось, сгустившись внимательным взглядом пары глаз, устремленных на меня. Было ясно, что люди в погонах здесь, скорее, для проформы, а рулят всем цепкие глаза в окошечке. Я не без осторожности подошел к Посту № 1, при этом окошечко, как водится, оказалось на уровне моей груди. Из окошечка пахло электрическим чайником и неделю не менявшейся рубашкой. Нагибаться сразу расхотелось, и парольную фразу: «К майору Ещуку, по вызову» я произнес, разглядывая через щелку в занавеске интерьер загадочного Поста. Щелка резко и возмущенно зашторилась. «Фамилия!» — ударил меня в грудь низкий баритон из окошечка. Я вздрогнул и честно назвался. Послышался шелест перелистываемых бумаг. «Паспорт!» — взревел баритон через минуту. Я протянул в окошечко свою «бордовую книжицу», и ее будто вырвали у меня из пальцев. В моем сознании представился образ обитателя Поста № 1 — большого, круглого, с глазами, питающегося общегражданскими паспортами и запивающего их электрическим чаем. Вышло очень смешно и немножечко страшно. Но в ту секунду, когда я начал не на шутку беспокоиться судьбой своего паспорта, и даже с ужасом подумал, не придется ли мне заглядывать в окошечко, мой аусвайс с вставленным между страничек измаранном шариковыми чернилами квитком пропуска высунулся из-под притолоки. Я выхватил его из пальцев глазастого еще быстрее, чем он — из моих.
— Куда идти знаете? — обиженно спросил баритон.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я, во всех красках представив себе один из возможных после такого вопроса маршрутов.
— Номер кабинета у Ещука какой, знаете, говорю? — напряг связки баритон.
— Отку-уда? — посетовал на жизнь я.
— Пятьсот тридцать два, — помягчело из окошечка. — Пятый этаж. Не забудьте отметить пропуск, а то не выйдете.
— Угу, — отреагировал я, представляя себя героем Семена Фарады из «Чародеев», обреченным на вечное скитание с неотмеченым пропуском по бесконечным коридорам безопасностно-антикоррупционного ведомства. — Спасибо, что предупредили.
Из окошечка зашумел включенный чайник, — аудиенция явно была окончена. Представляя себя Тихоновым-Штирлицем, предъявляющим аусвайс дежурным по зданию РСХА эсэсовцам, я поднес пропуск к глазам одного из скучающих полицейских. Тот «фишки не догнал», каблуками не щелкнул, и я буднично прошел через турникеты.
Дверь под номером 532 ничем не отличалась от полутора десятков точно таких же оклеенных дубовым шпоном дверей в длинном полутемном коридоре. Я постучал и, не дожидаясь ответа, взялся за дверную ручку. Ровно в эту секунду прогудел мой мобильник. Сообщение от Ведецкого сообщало, что суд состоится сегодня в 16–30, и по его окончании адвокат позвонит, так что в кабинет я входил со значительно улучшившимся настроением. Открывшаяся за дверью просторная светлая комната, заставленная столами, напомнила мне мастерскую какого-нибудь НИИ времен моей юности, только кульманов для полного сходства не хватало. Большинство столов были пусты, за четырьмя или пятью перед раскрытыми ноутбуками сидели молодые мужчины. Все они были очень похожи друг на друга — аккуратно и коротко подстрижены, в похожих светлых рубашках без рукавов с темными галстуками на шеях, на спинках занимаемого каждым стула висел пиджак. И только один из обитателей этого филиала «Людей в черном» отличался от остальных. Он был старше, прическа на его голове была не такая короткая, рубашка — с длинным рукавом, а галстук на шее — красного цвета, и сидел он в самом дальнем конце кабинета у окна. «Начальник», — смекнул я, и не ошибся. Когда я, закрыв за собой дверь, громко произнес: «Мне к Леониду Игоревичу!», именно обладатель красного галстука поднял на меня глаза. «Вы Костренёв? — спросил он, и я узнал голос человека, разговаривавшего со мной по телефону. — Проходите, Арсений Андреевич, я уж вас заждался». Сопровождаемый мимолетными безразличными взглядами сидевших, я двинулся по проходу между столами.
— Присаживайтесь, — указал мне на стул хозяин стола. — Сейчас младшие товарищи дадут нам посекретничать.