— Ох… Привет, Меттатон, — прошептал Напстаблук. Как же банально, безлико и смешно начинался разговор между родными существами спустя столько лет разлуки и обмана. Но самое страшное состояло в том, что сбивчивую речь призрака услышит не только сам Меттатон, но и тысячи других монстров. Секунду назад Напстаблука переполняли идеи и мысли, а теперь в голове было пусто, как в заброшенном туннеле. Сказать хотелось много, но нельзя было всё вывалить, как на духу.
«Это я — Блу. Блуки. Твой кузен. Помнишь меня? Мы не очень хорошо расстались. Но знаешь, это неважно. Ты шёл к своей мечте и был слишком занят для того, чтобы быть рядом. Однако я понимаю. Тебе нужно было отстраниться от прошлого, чтобы шагать в будущее. Но главное ведь итог? Тебе удалось исполнить свою мечту. Ты изменил мир вокруг себя. Не беспокойся. Я тебя прощаю и уважаю твой выбор, Метти. Мне просто тебя не хватает. Очень. Не уходи, пожалуйста. Хотя бы сейчас»
Но в итоге вместо подготовленного монолога вышло нечто испуганное и неловкое:
— Мне… Мне очень нравится смотреть твоё шоу. Мое существование было пустым и тоскливым, но возможность увидеть тебя на экране принесли сильные чувства в мою скучную… жизнь.
Это была правда, но завуалированная, однобокая, неполноценная. Напстаблуку показалось, что внутри у него что-то сжалось, свернулось комочком. Выстраданные и невысказанные слова словно запустили какую-то особую реакцию в его душе, зазвеневшей от напряжения. Фразы застревали в горле, а паузы увеличивались, растягиваясь, как патока. Но Напстаблук знал, что нужно сказать Меттатону что-то особенное — напоследок и от всего сердца. Чтобы Метти услышал и остался, не бросал его снова.
— Я буду скучать по тебе, Меттатон… — пробормотал призрак, вкладывая в свой тихий голос всё: привязанность, сочувствие, заботу и боль. Но увы. Напстаблук был самим собой, и потому быстро смутился, когда заметил, что ему собираются ответить. — Ох, я и не думал, что буду говорить так долго… Прости, что занимаю твоё время…
— Нет, постой! Блу! — слишком поздно среагировал робот. И расстроено повесил голову. — Он уже повесил трубку…
Но тронули ли Меттатона слова маленького призрака? Не затерялось ли признание среди других? Ведь поверженному роботу начали сыпаться новые звонки от восторженных зрителей, что были гораздо смелее в выражении чувств:
— Меттатон, твоё шоу делает нас счастливыми! Меттатон, я не знаю, что бы я смотрела без тебя! Меттатон! Я тебя обожаю!
Тем временем передача набирала всё большую популярность, а рейтинги просто зашкаливали от наплыва благодарных зрителей. Стало очень шумно и как-то наигранно. Фальшиво. Слишком напыщенно для конца карьеры или жизни. Меттатон улыбался в прямом эфире, но как-то тускло и невесело. За этим выражением сдержанной вежливости было что-то не поддающееся расшифровке — горькое и тоскливое. Губы его заученно складывались в нужную гримасу, но в глазах плескалось сожаление. Робот смотрел прямо в камеру, хотя обращался он исключительно к человеку.
— Дорогуша, возможно, будет лучше, если я останусь здесь. У людей уже есть свои звезды и идолы, но у монстров есть лишь я. Если я уйду, то Подземелье потеряет свою искру.
Ребёнок в полосатом свитере лишь кивнул. В принципе он был готов продолжить свой путь прямо сейчас, но на месте его удерживала недосказанность, которую развеял сам робот.
— Скоро у меня закончится заряд. И я… Я буду в порядке, — заверил человека Меттатон. А потом одними губами почти неслышно добавил. — И останусь, Блу…
Пошло затемнение и Меттатон отключился вместе со своими телекамерами. Передача МТТ закончилась на минорной ноте и во всем Подземелье почти разом погасли экраны. Неужели навсегда?
***
Прошло довольно много времени с тех пор, как телевизор замолк, а жилище призрака наполнил белый шум помех. Напстаблук глядел в пространство прямо перед собой. Сквозь экран. Сквозь время. Пролетали часы, а маленький призрак продолжал смотреть в пустоту, словно от этого могло что-то измениться. Он ждал знака, намёка на продолжение, но концерт завершился, оставив после себя зияющую пустоту и многоточие неопределённости. Напстаблук ни о чём не думал. Ему было страшно представить то, что могло случиться с Меттатоном за кадром шоу, поэтому он застыл, зависнув на моменте прощания. А на полу всё также лежала телефонная трубка, издающая короткие гудки и отсчитывающая секунды вечности. Маленький призрак её не трогал, позволяя беспрепятственно литься мелодии ожидания. Гудок. Ещё гудок. И в каждом ему слышалось ласковое: «Блу».
Напстаблук даже не заметил, как где-то далеко за пределами дома бодро зацокали каблучки. Ему просто показалось, что это его душа почему-то забилась быстрее. Но уверенные шаги быстро приближались, будто подгоняемые каким-то важным делом. Звуки становились всё громче и отчётливее, как если бы кто-то уже был возле самой двери и испытывал некоторые затруднения со входом внутрь. А потом этот кто-то ворвался в дом через стену, принеся с собой суету, запах дорогих духов и заразительный смех. Это было настолько неожиданно, что Напстаблук даже не успел осознать, как разом всё изменилось, завертелось в бешеном темпе. Маленький призрак, вдруг почувствовал, как Вселенная подхватывает его на руки, поднимает вверх, поворачивает и прижимает к себе. И вот она уже везде: в шероховатости пластика, острых гранях металла и призрачных прикосновениях. Меттатон — потерянный кумир многих монстров был здесь, так близко, как никогда раньше. И на этот раз его внимание всецело принадлежало одинокому маленькому призраку, которому было нужно совсем мало для счастья. Слёз не удалось избежать. Слёзы смывали патину и глянец с металла, оставляя лишь истину. Меттатон всё говорил и говорил, не замолкая ни на секунду, а внутренний космос Напстаблука вновь наполнялся красками. Ведь вблизи звёзды сверкали гораздо ярче.