Как неловко. Никто на меня и внимания не обратил. Должно быть, я зацепилась о металлический край, приличная ссадина на пояснице. Сильно жгло спину и ушибленный зад.
Студент ахнул. Вполне справедливо. Я бы тоже взбесилась, если бы толстая девка в пижаме начала повсюду разбрасывать барахло.
— П-пожалуйста. Н-не надо, — сказал кассир, когда отморозок, отправивший меня в полет, резко вытянул руку в его сторону и что-то прорычал.
Я застыла, поняв, что все это было не обо мне, рухнувшей на стеллаж. Ни капельки.
Парень из колледжа возился с кассовым аппаратом, на его лице была паника. Как же все это неправильно. Все было как в замедленной съемке: он нажимал на кнопки, слезы текли по лицу, потому что касса не открывалась. Дохляк, скорее всего, потерял рассудок, он орал и размахивал чем-то.
Внезапно ящик со звоном открылся.
Студент выгреб наличку и запихал в пакет. Звуки полицейской сирены и визг шин заполнили все вокруг. С ужасом я наблюдала, как побитое авто въехало на парковку, опрокидывая мусорный бак, и его содержимое разлетелось по тротуару. Полицейская машина наехала на бордюр, другая остановилась прямо перед магазином.
Мужик у кассы вздрогнул, неразборчиво закричал в направлении парковки, в глазах туман, зрачки расширены. Красные лоскутки — раны на лице, от зубов остались только гнилые пеньки. А потом я увидела пистолет в его руке, и мое сердце остановилось.
Пистолет! И это происходило здесь и сейчас.
Красные и синие огни мелькали в мутном окне. Я сидела, выпучив глаза, и ничего не могла понять. Все происходило так быстро. Захватчик понял, что пути назад нет. Он скривился и повернулся к студенту, пистолет качнулся.
Секунду они стояли неподвижно, один направил оружие, а другого трясло от ужаса. Оглушительный треск заполнил воздух. Студент упал. Выглядело, будто кто-то плеснул ведро алой краски на стойку с сигаретами.
Звуки сирен становились громче, еще больше машин окружило здание.
— Ты, сука! — мужчина старался перекричать звук сирен и звон в моих ушах. — Джоана, потаскуха! Хотела сбежать! Вернись!
Я не могла вздохнуть, к горлу подступил ком, мне лучше оставаться на полу.
Он повернулся и посмотрел на кровавое месиво, потом выругался матом.
— Брось оружие, — произнес женский голос через громкоговоритель. — Медленно положите оружие и выходите с поднятыми руками так, чтобы мы видели.
Сначала я услышала звук приближающихся тяжелых шагов, а потом увидела грязные коричневые ботинки. О, нет. Мне надо вразумить его, попытаться успокоить. Но мозг отказывался работать, и меня трясло. Даже выглядя слишком худым, он схватил меня за руку — еще усилие, и она бы сломалась — и быстро поставил на ноги.
— Поднимайся, — он схватил мои волосы в кулак, горячее дуло пистолета уперлось в мой подбородок. — Шагай к двери!
Шаркая, шаг за шагом мы двигались вперед, я была живым щитом. Я почти споткнулась о «Принглз», упаковка прокрутилась под ногами лишив меня равновесия. Его хватка усилилась на моих длинных светлых волосах, вырвав клок. От боли слезы потекли по щекам.
— Мы можем закончить это без насилия, — сказала офицер полиции потрескивающим голосом. — Отпусти ее.
Свет фар ослеплял, отражая капли дождя. Я смогла различить тень головы, один из полицейских был наполовину скрыт дверью машины и держал пистолет в вытянутых руках. Джорджия была где-то снаружи. Боже, надеюсь, она в безопасности.
— Оба выхода заблокированы. Отпусти ее и положи оружие, — повторила женщина. — Мы еще можем решить все мирно.
Боль на коже головы усилилась, когда он потянул меня за волосы и засунул пистолет мне в рот. Зубы ударились о твердый металл, дуло поцарапало небо. Запах пороха заполнил все внутри.
Я умру здесь, сегодня, в магазине, в этой ужасной пижаме. Вот как это произойдет. С парковки послышался крик.
— Я убью ее! — проорал он, держа дверь нараспашку, зловонное дыхание обожгло мою щеку.
— Не надо, — сказала женщина-полицейский, в голосе паника. — Не делай этого. Давай поговорим.
Вместо ответа преступник отпустил мои волосы, схватил ручку на двери и закрыл ее. Грязные пальцы толкнули засов. Не выбраться, уж точно не с пистолетом во рту. Дрожь пробирала меня, а его рука тряслась. Мысли о том, чего я больше никогда не смогу сделать, если он нажмет на курок, стали крутиться в голове. Я никогда не вернусь домой снова, никогда не скажу «пока» маме, никогда не стану учителем.
— Назад, — он сказал. — Пошевеливайся!
Я подавилась, когда пистолет толкнулся глубже. Меня затошнило. Ничего хорошего. Тяжело дыша, я стала медленно пятиться назад, переставляя одну ногу, затем другую. У стеклянной стены у входа в магазин тянулись полки с журналами, в высоту достигая груди, поэтому с улицы ниже этого уровня ничего из происходящего не было видно, а вот выше пространство было раскрашено красным, белым и синим. Как будто вечеринка была испорчена, цветные пятна метались между плакатами с рекламой напитков и прочего. В стороне послышался приближающийся вой пожарной сирены.