Я? Что я?
Растрепанный сонный Марков – это нечто. Ещё и наполовину раздетый – на нём только низко сидящие спортивные штаны, которые топорщатся в районе паха. Господи. Подняла взгляд выше – шикарный пресс. Я сглотнула, продолжая его рассматривать. На левой груди начинается татуировка, поднимается к шее и переходит на плечо. Что конкретно было изображено я не могла сообразить.
Ты во всем идеален?
– Чего так озадачилась? – он не двигался.
– Я…задумалась.
– Да? – засмеялся, – Даже не хочу знать о твоих пошлых мыслях, фантазия видать работает хорошо. Или красные щёки — это родной цвет лица?
– Что? Нет! – вскинула руки к щекам, – Чёрт.
– А это что, – он наклонился к упавшим пэстисам и поднял их. Какой позор.
– Это, – попыталась выхватить из его руки, но он отвёл её назад, – Это чтобы за грудь больше никто не хватал.
– Серьёзно? – покрутил их в руках разглядывая, – А чего они на полу? Передумала?
– Что я здесь делаю? – решила, что лучшая защита – нападение.
– Не помнишь?
– Нет, помню только клуб, как пошла танцевать с Даней.
– А как стало плохо и секс-наркотик?
Задумалась. Помню, как девчонки сказали, что в соседней комнате друзья Маркова. Я расстроилась и позвала Даню танцевать, чтобы уйти подальше и отвлечься. Но всё же заметила его с девушкой. Водка ударила в голову, и получилось максимально расслабиться, полностью отдаться танцу и выкинуть из головы блондина. Потом попросила Даню принести воду, стало очень душно. А дальше...Марков выводит на улицу, мы разговариваем:
– Что подмешал? Секс-наркотик?
– Подмешал.
Тащит меня за угол.
– На колени и начинай.
– Не могу.
– Давай. Глубже суй или сам помогу.
Что я сейчас вспомнила? Опустив взгляд, ещё раз оглядела свои колени и сглотнула. На глазах стали наворачиваться слёзы. Отступила от него на пару шагов.
– Остановись – шагнул ко мне, – Чтобы сейчас не вспомнила и как бы твоё воображение это не приукрашивало – остановись.
– Не подходи! – выставила вперёд одну руку, а другой упёрлась во входную дверь. Слёзы уже катились по щекам, – Ты меня изнасиловал? – не узнала свой голос.
Он резко остановился и убрал руки в карманы брюк. А потом долго всматривался в меня. Просто смотрел и молчал. Я всхлипнула. Нет сил больше сдерживать истерику.
– Нет, – голос стал грубее, а он стал мрачнее тучи, – Я и пальцем тебя не тронул. Выкинь из своей рыжей башки мысли о том, как я имел тебя во всех тебе известных позах, – развернулся и пошёл прочь, – Как успокоишься, жду на кухне. Освежу твои воспоминания. Поплакать можешь в ванной, – по пути на кухню открыл уже знакомую мне дверь.
Я опустилась на корточки, прижимаясь спиной к двери и закрывая лицо ладонями. Что теперь делать? Как маме сказать? Как вообще себя вести? Как он мог? Мне надо в больницу чтобы меня осмотрели? Но тогда заставят идти в полицию, и все узнают. Сильнее зарыдала. Надо пойти в ванную и ещё раз осмотреть себя.
Опираясь о стену, поднялась и пошла в ванную, запирая дверь. Посмотрела в зеркало. Мало того, что тушь осыпалась после сна, так теперь ещё и размазалась по всему лицу от слёз и рук. Взяв мыло, начала стирать остатки косметики. Сняла трусики и стала разглядывать себя и их. Крови нет. У всех же девственниц кровь? Может был только оральный секс? Я немного успокоилась. Как там? Из двух бед выбирают наименьшую? Слёзы снова сорвались с глаз. Но истерика отступила. Сев на борт ванны, тихо плакала.
Минут через десять в дверь постучали.
– Ты там жива?
Ничего не отвечаю, пустыми глазами смотрю вперёд.
– Если не ответишь, выломаю дверь.
– Жива.
Он молча ушёл. За дверью послышалась музыка. Выдохнула. Надеваю обратно трусики, а чулки снимаю. Надо умыться ещё раз. И выходить. Быстро всё сделать, что он хочет и свалить отсюда.
На кухне пахнет едой. Марков стоит спиной возле плиты и готовит. Меня не слышит из-за громкой музыки. Удачный момент, чтобы убежать, но дверь не открыть самостоятельно. И как привлечь его внимание? Решила просто стоять ждать, когда он закончит и заметит меня.
Где тут мусорка надо чулки выкинуть.
– Твою мать, – он развернулся со сковородкой в руках, – Не надо так подкрадываться и молча стоять.
Надо обратно уйти в ванну, слёзы снова щипят глаза. Я не готова ко всему этому.