Вернувшаяся из командировки Беатрис появилась в доме родителей за час до прихода гостей. Санди не мешала сестре принимать ванну и приводить себя в порядок. Но за полчаса до начала ужина она заглянула в комнату для гостей, где сестра прихорашивалась.
— Беатрис, мне нужно с тобой поговорить.
— Полли уже сказала мне, что ты здесь. Ты окончательно вернулась с Менорки? Я думала, что ты пробудешь там долго.
— Я и собираюсь это сделать. Мне надо было приехать сюда по делам. Послушай, я понимаю, что сейчас не время беседовать, но мне необходимо знать, что ты имела в виду насчет Мартина Клайва. Для меня это крайне важно.
Сестра перестала красить глаза и удивленно вскинула брови.
— Уж не влюбилась ли ты в него? Очень мило.
— Это мое дело, — спокойно возразила Санди. — Как только я немного узнала его, я поняла, что он не такой, каким его некоторые считают.
— О Господи, это ужасно, — фыркнула Беатрис, прикрыла глаза и приложила ладони к вискам, как будто от внезапного приступа головной боли.
Она была действительно усталой после недели нелегкой работы и утомительной дороги в поезде и казалась ни на что не способной, кроме хорошей выпивки. По крайней мере, так считала Санди.
Сестра открыла глаза и опустила руки.
— Сейчас, конечно, не время рассказывать тебе все в подробностях. Мне надо спускаться, с минуты на минуту придут гости, и вечер затянется надолго. Завтра у меня дел по горло. Поэтому лучше уж сразу тебе все выложить.
Она забарабанила пальцами по стеклянной поверхности туалетного столика.
— Этот человек ужасен, а ты потеряла голову, увидев его. Дурочка… Он принес нашей Сесилии немало страданий. У них завязался роман, когда ей было всего двадцать лет. Потом он ее бросил… беременную. Ей пришлось сделать аборт. Она до сих пор не оправилась от этой травмы.
10
— Я не верю, — опешила Санди. — Мартин не мог так поступить. Он порядочный… добрый…
— Ты должна поверить. Это правда.
— А мама с папой и Полли знают об этом?
— Нет, никто, кроме нас троих — ты, я и этот негодяй. Если бы ты только знала, через что пришлось пройти Сесилии, ты перестала бы вообще с ним разговаривать. После аборта она была настолько убита горем и опустошена, что подумывала о самоубийстве. Я ужасно беспокоилась и однажды заехала к ней неожиданно. Мы ведь очень близки, и я чувствовала, что с сестренкой что-то не так. Она была в постели, а рядом, на столике, стояла бутылка с джином и лежала гора разных таблеток, включая и те, что она отыскала у меня в ванной.
Санди присела на кровать, с трудом веря в то, что слышит.
— Я всегда считала вас с Сесилией достаточно разумными, чтобы не забеременеть, — в недоумении проговорила она. — Как такое могло произойти? Разве она не предохранялась?
Беатрис усмехнулась.
— Ничто не дает стопроцентной гарантии. У нее в это время случилось что-то с желудком… кажется, расстройство и все такое. Она и «залетела». Но все бы ничего, если б он ее любил. Не скажу, чтоб она так уж хотела иметь ребенка, но она бы не решилась на аборт, если б этот негодяй ее не бросил.
— Почему же сделала это? Ведь могла бы отказаться от ребенка или даже оставить его у себя. Родители наверняка помогали бы ей. Мы бы все помогали.
— Ты слишком сентиментальна, Санди, — ухмыльнулась Беатрис, снова приступив к макияжу. — Только представь себе, как «приятно» было бы Эмилии увидеть в бульварных газетах заголовки о ее незаконнорожденном внуке. Впрочем, я не думаю, что мать не была бы на стороне Сесилии в той ситуации. Она бы даже попыталась извлечь политический капитал из всей этой истории, — цинично добавила Беатрис. — Газеты, конечно, рано или поздно угомонились бы. Но сестра несла бы нелегкую ношу всю жизнь. В одиночку тяжело воспитывать ребенка. Так что она поступила разумно.
— Я уверена, Полли все знает, — заявила Санди. — Теперь мне понятно ее упоминание о разбитых сердцах в нашей семье.
— Ей известно только то, что мы с Сесилией часто обжигались на мужчинах. Она ничего не может знать о той беременности.
— А что было у тебя?
— Ничего страшного по сравнению с Сесилией. Когда-то я очень любила одного парня, Лайона, но он оставил меня. Были и другие увлечения, но, в общем, я стараюсь не вспоминать о своих неудачных романах. Пожалуйста, сбегай вниз и принеси мне что-нибудь выпить. Прежде чем предстать перед всеми этими столпами общества, мне необходимо взбодриться.