Мартин крепко прижал ее к себе.
— Esta noche, mi vida, — хрипло проговорил он по-испански.
Санди и без перевода поняла, что эту ночь она проведет в его необычной кровати со сказочными птицами.
Все время, пока Санди ездила по делам, она ощущала на своих губах вкус его поцелуев. Это было единственной реальностью. Встреча с тетей Джейн, радостно принявшей предложение Мартина, посещение ее домика в Аливенсе, переговоры со строителями — все проходило, словно во сне. Она вернулась в Сан-Плачидо к ужину и сразу отправилась в душ.
Санди стояла под прохладными струями воды, уже забыв о проблемах дня. Сейчас она слушала свое тело. Оно наполнялось неведомыми ей ощущениями и предчувствиями. Помогая воде омыть ее, Санди медленно провела по телу руками, с радостью ощущая его упругость, шелковистость кожи и изящество изгибов. Она поняла, что ей нечего стыдиться, ее тело прекрасно, и она готова подарить его Мартину вместе с любовью, которая переполняла все ее существо, словно шипучее вино, не оставляя места для других чувств, мыслей и желаний. Эта готовность заставила ее отказаться от белья: обсушившись мягким полотенцем, Санди надела прямо на голое тело легкое полотняное платье, застегнутое спереди на пуговицы. Затем она расчесала еще влажные волосы, оставив их распущенными по плечам, и спустилась в гостиную.
Мартин уже сидел за накрытым столом, но не приступал к еде, ожидая ее. Его глаза расширились, когда она вошла, и он медленно встал, сделал шаг ей навстречу и остановился. Еще никогда девушка не казалась ему такой прекрасной и желанной. Он сразу увидел, что ее наготу скрывает лишь тонкое полотно. И все понял без слов, еще до того, как заглянул в ее глаза.
Секунду спустя, почти страдая от мучительного желания, он крепко прижимал ее прохладное после душа тело к своему, горячему и напряженному. Целовал нежно и томительно, его язык, словно маленький горячий фаллос, проникал в ее покорно приоткрытый нежный рот, а руки осторожно расстегивали платье… Когда сдалась последняя пуговица, Мартин взял Санди за плечи и отодвинул от себя, чтобы увидеть все, что она до сих пор так целомудренно скрывала.
Санди не противилась ему, когда он спустил с плеч лямки платья, полностью обнажая ее тело. Она только прикрыла глаза, ощущая, как его горячий взгляд ласкает ее груди, живот, обжигает лоно…
Ее тело было еще совершеннее, чем он думал… Мартин впервые в жизни потерял дар речи. Она стояла перед ним обнаженная, закрыв глаза. А он, забыв руки на ее плечах, любовался длинными золотистыми ресницами, лежащими на побледневших щеках, скульптурными чертами прекрасного лица, полушариями молочно-белых грудей с розовыми пенками сосков… Светлые струи шелковых волос стекали на грудь, словно пытаясь прикрыть ее. И он нежно отвел их за спину девушки. Затем его взгляд опустился ниже, к девичьему животу с полукруглой впадинкой пупка… к тому сокровенному холмику, которого еще никто до него не видел и не касался… Он ощутил, как Санди задрожала и, испугавшись, что заморозил ее, снова прижал девушку к себе. Но она с неудовольствием ощутила холод пряжки на его ремне и ткань разделяющей их тела одежды.
— Я тоже хочу увидеть тебя обнаженным… — прошептала она, желая равенства.
Он молча начал раздеваться, не сводя глаз с ее тела. Санди, вспоминая, как он выглядел в бассейне, с закрытыми глазами прислушивалась к шороху снимаемой одежды, щелчку пряжки, звуку расстегиваемой молнии…
Она медленно приподняла веки и невольно вскрикнула. Мартин стоял перед ней обнаженный. Он был прекрасным, как греческий бог, мощным и стройным. Но она видела только одно… Орган, который должен был соединить их в одно целое, о чем она так мечтала, и находился в полной готовности для этого, показался ей огромным и грозным. И Мартин, снабженный этим неведомым орудием, на мгновение стал чужим и пугающим… Санди невольно сжалась и зажмурила глаза.
— Прости, девочка. Я напугал тебя, — покаянно сказал Мартин и нежно коснулся ее плеча. — Страсть лишила меня рассудка, должно быть. Если хочешь, я даже не притронусь к тебе, пока ты не будешь готова.
Санди решилась приоткрыть один глаз и увидела, что он обернул бедра рубашкой. Его лицо, склонившееся над ней, выражало нежность и раскаяние. И она храбро улыбнулась, решив вытерпеть все ради него. Если любишь, надо быть готовой на жертвы…
— Это от неожиданности, — смущенно прошептала она. — Я готова… Делай со мной все что хочешь…
— Я буду очень нежен, — благодарно сказал он, подхватывая ее на руки, а затем опуская на постель, — и не причиню тебе боли, вот увидишь. Я слишком люблю тебя, моя красавица…