Она снимает свои сандалии и шевелит пальцами, прежде чем прижать свою голую ногу к моей.
— У тебя огромные ноги.
— А у тебя детские ножки, — возражаю я.
Она вскидывает брови, и смотрит на меня с хитрым, невпечатленным хмурым выражением лица.
— Знаешь, что говорят о гигантских ногах? — шепчу я, целуя уголок ее рта.
— Гигантское эго.
— Гигантский член, — говорим мы с Хэнком вместе, отчего моя прекрасная леди возмущенно вздыхает.
— Честно, — говорит Оливия, собирая мусор, и покачивая головой. — Удивительно, что вы двое не родственники.
— Есть шанс, что ваши дети будут такими же, как он, — добавляет Хэнк.
— Отлично. Не могу дождаться, — она проверяет часы и вздыхает. — Мне пора.
— Я провожу тебя, — предлагаю я. — Ты хочешь прогуляться, Хэнк? Река совсем рядом.
Он кивает, и, когда он встает, к нему мчится Дублин.
Снаружи я наблюдаю, как Оливия с легкостью забирается на переднее сиденье грузовика. За последние несколько месяцев она привыкла к нему.
— Знаешь, от человека, который так сопротивлялся вождению этой штуки, ты, похоже, ее полюбила, — я делаю вид, что осматриваюсь. — Я не вижу никакого снега.
Она перегибается через руль.
— Я привыкла к силе, которая приходит с такой высоты. Я люблю ее, не забирай ее у меня.
Конечно, я никогда не сделаю этого. Несколько ночей назад она позволила мне трахнуть ее на заднем сиденье. Я проехал пятьдесят минут до кинотеатра только ради это.
— Даже и не думаю, — я беру ее подбородок и целую ее идеальные губы три раза. — Увидимся дома, тыковка.
Хэнк молчит во время прогулки в парке, и я знаю, что он хочет что-то сказать. Он доказывает, что я прав, как только его задница опускается на скамейку на берегу реки.
— Знаешь, я всегда знал, что для тебя кто-то есть, но я не мог представить себе более идеальной пары, чем эта девушка. С Олли ты просто плюшевый мишка.
— Я люблю ее, — возможно, это мое единственное оправдание, но оно лучшее. Она помогла мне стать человеком, которым, я уверен, гордился бы мой отец. Не думаю, что нашел бы эту версию себя, если бы она не пришла в мой мир и не испытала меня на прочность.
— Я знаю, что это так. В этом мире нет ничего более очевидного, чем то, как сильно вы любите друг друга, — он проводит рукой по своему рту. — Так, когда ты попросишь эту девушку выйти за тебя замуж?
Я смотрю на кристально чистую воду, на то, как она искрится на солнце. От легкого ветерка она покрывается рябью, медленно и тихо продолжает течь вниз по течению.
— Не слишком скоро?
Хэнк откидывает голову назад, усмехаясь. Он цокает.
— Настоящая любовь ничего не ждет, и она точно не признает временные рамки.
Мои зубы нащупывают нижнюю губу, и я подавляю желание разгрызть ее.
— Я никогда не думал о браке до Оливии.
— Но ты подумай об этом сейчас. С ней.
Да. Думаю. Все время.
— Я не представляю свой мир без нее.
— По мне, так это очень скоро, сынок.
Очень скоро.
ГЛАВА 45
ЗАПРЕТНЫЕ «ОРЕО», ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ПОБЕДЫ
— Как вы думаете, мисс Паркер, они завтра выиграют? — Брэд прислоняется к двери кладовой, наблюдая, как я убираю инвентарь из класса. Было бы здорово, если бы он помог, но в его стиле, скорее стоять, смотреть, и болтать, так что я и не жду, что сейчас, в конце своего обучения в школе, он вдруг изменится.
Следующая неделя посвящена экзаменам, а это значит, что учебная программа выполнена. По большей части мы играли в мяч и сидели на трибунах, разговаривая лишь о хоккее.
— Я так думаю, — я надеюсь на это. Картер очень замотивирован. В доме разговоры лишь о Хэнке, хоккее, и о перевозе моих вещей. Не знаю, где он находит время, но в те дни, когда он в городе, я прихожу домой с работы и обнаруживаю, что Картер был у меня дома, перенес еще одну коробку моих вещей к себе домой. К нам домой. Странно это говорить. — Я никогда не видела парней такими серьезными.
Это жутко, будто я прохожу через сумеречную зону. В свободные вечера команда собирается в подвале, смотрит видеозаписи своих предыдущих игр, обсуждает, где они ошиблись и как они могут исправиться. Никакого алкоголя, нездоровой пищи и очень мало смеха.
Больше всего меня поражает отсутствие вредной еды. Картер не ел «Орео» с середины мая. До июля осталось полторы недели. Вчера утром он поймал меня на том, что я тайком положила себе несколько штук в бокс с обедом, и он смотрел на меня как на предателя. Но упаковка была уже открыта. Предательством было бы позволить им испортиться.