— Утех, — едва слышно шепчет Гаррет. — Дворец утех Картера, — он прячется от угрожающего взгляда Картера, а потом бежит по коридору, бросая через плечо. — Извини, ладно? Я не умею врать, когда на меня давят! Не бей!
Прижав руки к груди, я смотрю Картеру в глаза. Он одновременно напуган и ему весело. Ему не должно быть смешно. Он должен быть только напуган, потому что прямо сейчас я хочу надрать ему задницу.
— Просто из любопытства, что ты собирался мне ляпнуть, если Гарретт случайно бы не выдал твой Дворец утех для особенных друзей?
— Они не мои особенные друзья. Они мне даже не друзья. Ты — мой друг. И ты особенная.
О, ради всего святого…
— Картер.
Он скорчил лицо.
— Может, я сказал бы, что продал ее?
— О, так ты бы соврал?
— Что? Фу, — вздыхает он. — Нет, я бы не стал врать.
— Значит, ты бы признался, что у тебя есть квартира в центре города для быстрых потрахушек после игр?
— Нет, я… — он потирает лицо двумя руками. — Это похоже на ловушку. Тебе бы не понравился ни один из этих ответов, — его грудь вздымается от глубокого вдоха, и он медленно опускает ее на выдохе. — Я бы рассказал, что ты первая женщина, которую я пригласил в свой дом, не из числа семьи или девушки друга; сказал бы, что счастлив, что ты здесь, а не там, и что сегодня вечером я смогу узнать тебя получше.
Я знаю, что он делает. Он пытается отвлечь меня от негатива, превратить свой гребаный поступок во что-то хорошее, потому что я — особенная, ведь я оказалась тут, в доме. Похоже, у него отлично получается видеть во всем хорошее, даже если сейчас это нужно для того, чтобы выйти из сложного положения. Но, к сожалению, я никогда не была оптимистом. Я и не пессимист, или, по крайней мере, таковым себя не считаю. Наверное, я реалист — смотрю на все с двух сторон, или, обычно, пытаюсь.
Он засовывает мой контейнер под мышку и берет меня за руки, становится ближе.
— Ты можешь забыть обо всех этих предвзятостях сегодня? Одна ночь, Олли. Я знаю, что у меня не ангельская репутация. Давай притворимся, что ничего этого нет, и насладимся нашим свиданием.
— Это не свидание, — напоминаю я ему.
— И мы притворимся, что ты не ревнуешь.
Вздох. А у него так хорошо получалось.
Я щелкаю его по ключице, прежде чем пройти мимо него.
— Беккет, отвали.
Его искренний смех раздается позади меня, и из того, что он бормочет себе под нос, я слышу только слова задница и платье.
Я резко оборачиваюсь.
— Что ты сказал?
Он улыбается мне дьявольской улыбкой. В его мускулистом теле нет ни капли невинности.
— Я сказал, ты потрясающе выглядишь в этом платье, — это и близко не похоже на то, что он сказал.
Длинные пальцы переплетаются с моими, и он тянет меня за собой.
— Давай, коротышка. Пойдем выпьем.
Я не могу придумать более ужасной, глупой, безумно заманчивой идеи.
Поэтому, естественно, я иду за ним.
На этой кухне можно умереть от счастья.
Не знаю от чего — может от темно-синего кухонного гарнитура, кирпичной стены, двойной духовки, блестящих мраморных столешниц или от вида камина из каменной кладки в гостиной. Я уверена лишь в одном: если бы я испустила последний вздох, стоя прямо здесь, это было бы неудивительно.
— Ты будто в раю.
Передо мной появляется шипучий красный напиток с клюквой и лаймом, и я, не теряя времени, подношу бокал к губам, с удовольствием потягивая сладкий напиток богов.
— Спасибо, — бормочу я Картеру, когда он опускается на локти рядом со мной у барной стойки. — Клянусь, я сохранила эту же самую кухню на «Пинтерест» в подборке для дома мечты.
— Что такое «Пинтерест»?
— Что такое… — вздохнула я и покачала головой. — Неважно.
Прежде чем я успеваю осознать, как улыбка Картера теряет уверенность, он открывает ящик. Он вынимает небольшой коричневый пакет, и прочищает горло.
— Эм, возможно, это немного странно, но у меня для тебя есть кое-что…
— Оливия!
Картер захлопывает ящик, пакет остается внутри, его щеки пылают, когда Адам прижимает меня к себе, а я умираю от любопытства.
— Картер сказал, что ты придешь, но никто не поверил.
Гарретт поднимает руку.
— Я поверил в то, что ты здесь будешь. Ставил на это сто баксов, — он вытаскивает из джинсов пачку денег, веером разбрасывая их перед лицом. — Спасибо, что пришла.
Эммет вытаскивает одну купюру и сует ее мне в руку.
— Олли заслуживает одну из них, ведь это благодаря ей у тебя их столько.