Его руки довольно сильно дрожат, но парень быстро прячет их в карманы. Я сдерживаю понимающую улыбку. Притворяйтесь, пока не сделаете притворство ключевым компонентом в этом дерьмовом бизнесе.
— Видите мою девушку, симпатичную рыжулю, которая притворяется, что не смотрит? Ну, на самом деле она очень хочет, чтобы я прямо сейчас сыграл для нее. Я подумал…
— Вот, — Джо пихает гитару мне в руки, — возьми.
— Спасибо. — Я крепко берусь за гриф. Потрепанная «Ibanez» стоит дешевле моих ботинок, но у нее довольно хороший звук для близких расстояний, и если не слишком беспокоиться о нюансах. — Но я вроде как подумал, не возражаете ли вы, парни, сыграть со мной. Я мог бы петь.
— Нет-нет, — настаивает Джейми, — пожалуйста, сыграй и на моей гитаре тоже. Это будет эпично.
— Я сыграю с тобой, — осмеливается Навид, и выглядит слегка посеревшим под своей бронзовой кожей, но хорошо это скрывает.
— И я. — Лицо Джо порозовело, он стоит высокий и решительный, сжимая свой старый «Страт».
— Ладно. — Я дергаю несколько струн и морщусь. — Она расстроена. Лишь немного, но это заметно, когда вы играете.
— Блядь, — тоже кривится Джейми.
Я ободряюще улыбаюсь ему.
— Многие люди должны научиться это слышать. А пока используйте тюнер. — Я подтягиваю струны, пока мне не нравится звучание. — Когда я только начинал, гитара всегда была расстроена. Киллиан часто срывался на мне из-за этого.
При упоминании его имени парни расцветают.
— Он херов бриллиант, — восхищается Джейми.
— Да, такой, — соглашаюсь я, шокированный тоской по другу. Слишком давно ему не звонил. Правда в том, что я не хочу знать, когда он вернется домой, потому что тогда уедет Стелла. Я отмахиваюсь от этого ощущения и обращаюсь к подросткам, которые таращатся на меня широко распахнутыми глазами. — Итак. Следуйте за мной и слушайте. Слушайте, когда играете. Когда вы начинаете, то пытаетесь играть каждый по-своему. Но вы в группе. Вы часть команды. Сыграйте со мной.
Все кивают, даже Джейми, хотя он останется сидеть в стороне. Я перебираю несколько композиций, выясняю, какие они знают. Не хочу играть ни одной из своих. Если сделать это, выступление, хоть и тонко завуалированное, немедленно состоится. К счастью, ребята это понимают и довольны всем, что я делаю. Мы останавливаемся на паре классических песен, люди знают их и обязательно к ним потянутся.
Сейчас никто нас не замечает. Разве что Стелла, которая сидит на верхней перекладине скамейки и молча наблюдает за происходящим с улыбкой Моны Лизы на розовых губах.
Я начинаю вступительные аккорды «About a Girl» Nirvana, стараясь, чтобы они звучали красиво и медленно. Парни присоединяются, нерешительно, но стараются. Как только я начинаю петь, люди замедляют шаг. Я нарочно стараюсь, чтобы голос звучал как у Курта. Во-первых, потому что не хочу сейчас звучать как обычно, но еще и потому, что он мой кумир и навсегда им останется.
Я был маленьким ребенком, когда умер Курт, но эта потеря причиняет мне такую боль, будто хорошо его знал. Внезапное озарение покалывает кожу мелким холодком. Я тоже мог уйти, мог упустить этот момент. На секунду закрываю глаза, пока желудок болезненно сжимается. Ощущение, словно продемонстрирую его содержимое прямо здесь и сейчас. Вот почему мне не нравится выступать как раньше. Этот гребаный больной, скользящий по венам ужас от того, что могло произойти, преследует меня каждый чертов раз, когда я оказываюсь перед аудиторией.
«Но ничего не случилось. Ты здесь. Солнце освещает твои плечи. Воздух просачивается в легкие. Ты здесь».
Я здесь. Только я и музыка, вибрация струн под моими пальцами, растягивание звуков в груди и горле. Мелодия растекается по мне, устраиваясь удобнее, усиливаясь. Я играю соло, и оно отдается внутри дрожью радости.
Когда я снова открываю глаза, мы окружены зрителями. Не уверен, осознают ли они, кто я такой. Меня это не особо заботит. Песня заканчивается, и я обращаюсь к толпе:
— Привет, я Джакс. Я бы хотел представить вам членов группы.
Это вызывает несколько смешков. Люди свистят в знак признательности. Джейми снимает все на телефон. Парни нерешительно машут народу руками. И, поскольку произнес шутку «Битлз», я начинаю играть «Hey, Jude».
Я отступаю, поворачиваясь к молодым ребятам рядом с собой. Они выглядят так, словно выиграли в лотерею, широко улыбаются и слегка ошеломленно смотрят. Но при этом подпитываются от меня, объединяясь. Я киваю и поворачиваюсь лицом к толпе.
— Здесь вам придется подпевать.
И люди это делают. Вот почему песня невероятная. Все ее знают. Все хотят ее петь.