О’Хара протянул ему через стол две фотографии. На первой женщина выглядела избитой так же, как и другие. На другой было снято ее тело. Ее голова представляла собой кашу из мяса и костей. Джек Сэмьюэльс как-то сказал Рэнди: если на определенном этапе вид насильственной смерти перестанет его трогать, он уйдет в отставку. Рэнди этой точки еще не достиг.
— Она была второй, за которой он вернулся, чтобы убить.
Рэнди скрипнул зубами и постарался спросить возможно более безразлично:
— А кто была первой?
— Я уже говорил. Его первая жертва — адвокат. Она была помощницей районного прокурора. Никто не связывал убийство с насильником до второго эпизода. Просто чудо, что мы сопоставили два этих факта. Разные юрисдикции, разные детективы.
— Я помню это дело, но я не знал, что тянет на серию.
— Мы тоже не знали, — сказал детектив. — Адвокат по детским делам была изнасилована второй раз и убита, и все сразу бросились искать кого-то, кого она обвинила, ну, условно освобожденного или отсидевшего. Никто не подошел. А когда убили педиатра, мы объединили два отдельных дела.
— Без предварительного расследования? Что же заставило вас думать, что дела взаимосвязаны?
— Помимо того что те же самые женщины были изнасилованы второй раз, что статистически маловероятно, но и насильник, по-видимому, тот же самый. Следы от побоев выглядели так, словно нанесены одним и тем же тупым предметом.
— Орудие удалось идентифицировать?
— Возможно, приклад крупнокалиберного оружия. Не обязательно, но судмедэксперт считает, что это так. Затем появилась жертва номер три.
— Почему этого не было в обзоре новостей?
О’Хара пожал плечами:
— На самом деле это жертва номер шесть, самая поздняя. Насколько нам известно, она не была изнасилована. А если и была, то никогда не заявляла.
— Почему появилась мысль связать ее с другими?
О’Хара подвинул ему через стол еще одно фото.
У Рэнди перехватило дыхание. Жертва выглядела буквально как сестра Прядки.
О’Хара покачал головой:
— Мы полагаем, это был несчастный случай. Мы не уверены, что она из его жертв, просто подходит по приметам. Она биржевой маклер, страдала сердечной аритмией, и ее врач прописал ей принимать комадин.
— Разжижитель крови?
— Правильно. Мы думаем, он оглушает их ударом по голове, потом грузит в свою машину и покидает эту местность. В этом случае первоначальный удар вызвал обширное кровотечение. Она истекла кровью еще до того, как он смог увезти ее.
— Он завершил изнасилование?
О’Хара покачал головой:
— На стенках влагалища никаких повреждений, которые можно связать с изнасилованием.
— И если он пользовался презервативом, то никакой спермы.
— Возможно, его разочаровало, что она не будет чувствовать того, что он собирался с ней сделать.
— Бедняга. Зря старался.
— Ну да, — сказал О’Хара. — Она разбила ему сердце.
Он перевернул следующую фотографию.
— Сначала мы думали, это жертва номер пять, та, что была перед биржевым маклером. Выпадает из общей картины. К примеру, она была старше остальных. За пятьдесят, домохозяйка из Джермантауна. Потом мы раскопали то, что она председательствовала на ежегодной распродаже антиквариата для одной благотворительной организации.
— Не обязательно работающая женщина, но влиятельная.
— Верно. И еще она задала нам загадку. Она выглядела скорее на тридцать, чем на пятьдесят. Так что мы полагаем, что он сначала увидел ее где-то, ничего о ней не зная.
— Выяснил, кто она, и все равно пришел за ней? — спросил Рэнди.
— Он приходит за тем, кто заявляет об изнасиловании в полицию. Нельзя сказать наверняка, поскольку невозможно доказать от противного, но мы проверили еще несколько других убийств за последние пять лет, которые бы подходили под эту схему.
— И?
— Ничего. Ясно, что начал он три года назад и рано или поздно возвращается, чтобы убить тех, кто заговорил, но не обязательно по порядку. Так, как если бы они нарушили данное ему обещание.
— А Пря… профессор Норкросс знает?
О’Хара кивнул:
— Они все знают. Мы с профессором Норкросс беседуем каждые две недели. Она попросила поставить ее дом на охрану, и я с радостью об этом позаботился. Она проявляет осторожность. Не рискует без особой необходимости.
Рэнди занялся бы ее защитой и без того, чтобы ловить того парня.
— Возможно, он переехал в эти места три года назад. Возможно, наследил еще где-то. Главная трудность в доказательстве преступлений Теда Банди состояла в том, чтобы связать разные места его преступлений. Он начал в Калифорнии и закончил во Флориде, с целой кучей промежуточных мест преступления, — заметил Рэнди.
Детектив снова кивнул:
— Как и наш парень, Банди нападал на похожих женщин, поэтому мы прошлись на предмет соответствий по базе ФБР. Ничего не выявили.
— Вы защищаете остальных из тех, которые заговорили?
Рэнди мог защищать одну только Прядку, но и она могла выкинуть какой-нибудь фортель, если бы поймала его, следящего за ней.
— У нас недостаточно людей. Но мы предупредили наших дам, чтобы были очень внимательны, и проверяем их так часто, как только можем.
После следующего занятия Рэнди не только проводит Прядку до машины, но и до самого дома, чтобы она могла там надежно спрятаться.
— Когда вы предупредите СМИ, что у нас орудует насильник-убийца?
О’Хара вздохнул и покачал головой:
— Только после того, как у нас будут результаты предварительного расследования, по которым мы сможем связать эти случаи. Начальство считает улики ерундовыми, да и я печенкой чувствую, что их недостаточно. Действительно, между нападениями слишком большие промежутки. По словам начальства, выходит, что он покинул наши места. Начальство твердит, что не хочет поднимать панику, мол, еще не хватало, чтобы каждая высокая брюнетка, каждая заметная женщина на территории трех штатов потребовала приставить к ней телохранителя.
— Не думаю, что это верно.
— Он мне рассказывает! — хмыкнул О’Хара. — Я знаю, вы знаете, все знают… Но что мы можем сделать? Не могу же я организовывать утечку информации. Мне дорога моя пенсия. Вам — тоже.
— Любая женщина, появляющаяся на публике, ходит будто с нарисованной на ее спине мишенью.
Хотя даже Прядка вряд ли была бы настолько безрассудной. И еще эти двое ее детишек…
— Не может же он кататься по этой территории до тех пор, пока не найдет подходящую жертву.
— А почему бы и нет? — фыркнул О’Хара. — Для этого парня планирование является частью развлечения. Идти по следу и фантазировать. В конце концов он возвращается к своей скучной, ничтожной жизни, иногда на месяцы, иногда на годы.
— Вы запрашивали его психологический портрет и ФБР?
— Вы когда-нибудь заполняли какую-нибудь из этих анкет? Черт, если б мы знали об этом парне побольше, мы уж давно посадили его под замок.
— Значит, не запрашивали.
— Разумеется, запросили. И получили обычный доклад. — О’Хара принялся читать занудным голосом: — Возраст — от двадцати пяти до сорока. Вероятно, но не обязательно ниже жертв по росту. Работает на подсобных работах. Возможно, был женат, может, и нет, с виду вполне обычный гражданин. Не исключено, поклонник полицейских телесериалов, много читает о серийных убийцах. Он не фантазирует о реальных свиданиях с этими женщинами. Знает, что в реальной жизни они даже глядеть в его сторону не станут, и это его бесит. Он хочет наказать их. Хочет завязать отношения любым путем и…
— И каким образом? Сидя напротив в ближайшем фастфуде?
— Ну да, может, и так, но мы не смогли выяснить, в каком месте могли встретиться все эти женщины. Мы несколько раз спрашивали всех этих леди, чтобы выяснить, не ходят ли они в одну и ту же бакалею, не посещают ли одного и того же парикмахера. — О’Хара указал пальцем на папку и бумаги на столе. — Из всех наших наработок можно было бы вычислить точку, в которой все они пересеклись с этим парнем. Но ничего очевидного нет, хотя, возможно, мы только едва чиркнули по поверхности. Может, он уборщик в ресторане, в который каждая из них однажды заходила. Мы не обнаружили чего-то заслуживающего внимания.