— Я лишь ускорил процесс вашего неизбежного расставания.
Сжала руки.
— Тебя никто об этом не просил.
— Слушай, поди объяснить?
Резко взглянула в упор, опять глаза зеленеют. Отвернулась, сцепив ручки пакета, взвинчивая нервы и свои острые плечи.
— Я не проверял твою прошлую жизнь, не волнуйся.
— Да что ты говоришь! Святой прямо.
Обдало саркастическим льдом, будь я помоложе, беспокоился бы, а так.
— Вер. Я объясню только раз.
— О да, велика же честь!
Усмехнулся, глупышка.
— Я видел тебя с ним месяц назад возле твоего дома.
— На чай думал зайти? – Ерничает котенок.
— Именно. На следующий день твой Андреюшка засветился в одном не самом лучшем заведении. Я это место... изучал недавно, парни видели его несколько раз потом.
Помолчала, но всё же спросила через минуту.
— Что за место?
— Бордель, Вер.
Отвернулась.
— Ве-ро-ни-ка. И чем ты лучше!? Сам там же... изучал.
Рассмеялся, поняв, что подумала обо мне эта глупышка.
— О, поверь, я до такого не опущусь. В шалавах, особенно такого сорта, я никогда не нуждался. У меня чисто рабочие интересы с их владельцем.
Замолчала на мгновение, обдав презрительным взглядом.
— Я все равно не просила тебя лезть...
Перевел взгляд на дорогу. Проекция на лобовом уверяет, что я давлю на 120.
— Слушай, детка, ты лучше, чем сейчас отчитывать меня, сходила бы в больницу проверилась, не принесли ли тебе букетик от богини любви.
Посмотрел на неё, содрогнулась. Пробрало значит.
— Мерзость. Останови машину!
Усмехнулся, ускорившись.
— Это всего-лишь жизнь, котенок. Если спала не с тем, разгребай последствия и не морщись.
— Заткнись. – Шипит она, вжавшись в кресло. Она же наивная, нежная, сама бы не догадалась.
— Давай я на завтра договорюсь с одной частной клиникой.
Прикрикнула, схватившись за ручку двери.
— Заткнись, Саш, хватит!
Усмехнулся, она все смотрит на руль, думает — сумеет выкрутить? Одно неверное движение... Вылететь на 150-и очень удачная идея. Я заторможу, если что-то пойдет не так, но её это не спасет, как впрочем и меня. Её жизнь и здоровье не стоит так дёшево. Стоимость этой машины с ней не сравнится даже близко. Я могу разбиться, но подставлять её под удар — нет, ни за что, лучше сам.
— Завтра в девять выходи из дома, Макар отвезет. Потом на работу с заявлением.
Глубоко выдохнула, сжав кулаки.
— Прек-ра-ти!
Высадил у дома, вылетела из машины, прихрамывая, забыв про боль. О, чудодейственная ненависть! Подождал, чтобы свет в окне загорелся. Уехал. Ненавидь, презирай. Пока что.
Доехал до дома, припарковал машину, удалённо отключил сигнализацию, просмотрел видео с камер – только тогда зашёл внутрь.
Да, ненормальный. Да, самого бесит, но уже давно стало привычкой. Пусть и охрана стоит и уведомления о каждом шорохе в доме приходят.
Но… такие, как я, живут ещё меньше добреньких послушных бизнесменов. Намного меньше.
А жить хочется. Пока что хочется.
Зашёл в ванную, разделся, принял душ. Подошёл к раковине, усмехнулся, посмотрев в зеркало. Так и не дал стереть надпись бордовой помадой на японском:
«Язык у тебя подвешен, но тузов-то в рукаве нет.»
Надпись переплетается с моим отражением, но только сути моей не меняет. Надеялась, что заденет? Остановлюсь? С чего бы...
Даже не помню уже, из какой именно это экранизации манги, что я смотрел с ней давным-давно... «Монохромный фактор»? Да, точно. Сколько ей было тогда? Пятнадцать. И она ещё пытается убедить меня, что ненавидит? До-пус-тим.
Только ненависть её не похожа ни на одну из знакомых мне ранее – потому что подпитывается она её любовью, сколько это не отрицай.
А тузы... у меня их всегда навалом. Только она им рада не будет, мягко скажем.
6 патрон. Медленно надави на курок
Вероника.