Тома всё же зашла в дом за мной следом, но так и осталась топтаться возле порога, не в силах двинуться дальше. Преодолеть расстояние в несколько шагов.
- Том, давай, я готов, - сказал как можно более беспечно.
Но она так и не сдвинулась с места.
- Давай, ты же будущий врач. Вот и тренируйся пока на мне.
Мой голос был абсолютно спокойным и доброжелательным, даже вроде как весёлым, но оба мы сейчас были как никогда напряжены.
Видел, что аргумент подействовал. Что её ноги сдвинулись с места и будто отдельно от хозяйки пошли в мою сторону. Но при этом лицо побелело до невозможности. Того гляди, в обморок бахнется. Надо быть на готове. Хорошо что нашатырь сейчас тоже под рукой, в контейнере с лекарствами, что остался стоять на столе.
Шаг. Ещё шаг. Я даже табурет выдвинул для неё, чтобы ей было легче принять решение и всё сделать, особо не заботясь о процессе.
И она машинально села за стол. Но так и осталась сидеть неподвижно, не решаясь прикоснуться ко мне.
- Том, ты что, крови боишься? - спросил, чтобы немного её расшевелить.
Я знал наверняка, что никакой крови она не боится. Что врач из неё выйдет отличный. Только детский. А вот взрослые дяденьки могут никогда и не почувствовать исцеляющие прикосновения нежных пальчиков. И с этим она вполне могла бы жить дальше. Но вот беда. Одному из таких плохих дяденек срочно захотелось не только прикосновения, а полного обладания. На всех возможных уровнях. И этот гад ни за что не отступит.
Тома вопрос про кровь не проигнорировала, отрицательно замотала головой. Мол, кровь её не волнует.
- Ну тогда давай, приступай, - подбодрил я. - Вот на ватный диск спирт налей и продезинфицируй.
Аккуратно, словно боясь обжечься, Томка всё же взяла диск, приложила его к горлышку пузырька и перевернула бутылочку.
Остро запахло медикаментами. Захотелось даже нос зажать, так это было сейчас не к месту. С намного большим удовольствием я бы сейчас вдыхал запах девичьего тела, чем-то отдалённо напоминающий запах крепких кисло-сладких осенних яблок...
- Ну давай, Том, не томи, - сказал я вроде как шутку.
И подвинул к ней руку.
И тут же увидел широко распахнувшиеся от страха глаза. И руки со сжатыми до побеления костяшек пальцами непроизвольно поползли назад...
- Том, чего ты боишься? Скажешь?.. - спросил напрямую. Ну а вдруг? Вдруг и впрямь решится...
Но она, конечно, не сказала ни слова. Только снова ещё несколько раз качнула головой из стороны в сторону. И я заметил, как в испуганных медовых глазах появились слёзы.
Блять. Тут же пожалел, что всё это затеял. Вот всё же было хорошо. Медленно, конечно, но явно с улучшениями. А теперь...
- Том, ну перестань, - проговорил как можно ласковое. И снова выругался про себя, за невозможность даже за руку её подержать, чтобы успокоить. - Не хочешь, не рассказывай. Просто может я мог бы чем-то помочь... Ну, как врач, как коллега...
И тут она совершенно чётко, но шёпотом произнесла "Нет... не нужно..." И повторила ещё пару раз, в то время как обе щеки перечертили неровные дорожки слёз. И снова это её "Нет... нет..."
И словно она за каменную стену от меня сбежала, так отгородилась мысленно. А потом вскочила из-за стола и убежала в свою комнату. И из-за двери донеслись сдавленные рыдания, сначала явно сдерживаемые, а потом превратившиеся в истерику.
Я сидел и слушал этот, казалось, бесконечный поток девичьего горя, не в силах ничем помочь и боясь сделать только хуже. Уже и заноза была давно вынута, даже левой рукой, и всё разложено по местам, а Томка так и продолжала всхлипывать. Может уже во сне. Но я продолжал сидеть, словно преданный пёс, не мог её оставить, не мог уйти со своего поста...
И только когда последние всхлипы совсем стихли и за дверью воцарилась полная тишина, двинулся в свою комнату, чтоб наконец забыться очередным тревожным сном...
* 12 *
Я и не заметил, как пролетели отмеренные нам дни. Погода стояла великолепная, солнышко светило вовсю, иногда прерываемое внезапной грозой. И если бы не знать ничего о календаре, можно было бы подумать, что сейчас начало лета. Но, к сожалению, и лето, и мой отпуск были на исходе. А это означало, что очень скоро нам с Томой придется возвращаться. И расставаться.
Только от одной мысли, что мы настолько отдалимся, я становился сам не свой. Но другого выхода пока совершенно не планировалось.
Тома однозначно оттаяла, но совсем не приблизилась. Она готовила еду, с удовольствием обсуждала меню, ходила со мной на прогулки, купалась в речке, бегала сама на ферму за молоком, мы вместе ловили рыбу и собирали грибы... Но ни единого шага сближения. Ни единого намёка на то, что я ей привлекателен как мужчина...