Отложив диск, направляюсь в гостиную, беру свое пиво и читаю этикетку.
— Пиво называется «Стелла Артуа».
Взгляд Бренны проясняется.
— И платье от Стеллы Маккартни. Он отправляет тебе подарки, где есть имя Стелла?
Издаю смешок, когда снова смотрю на Марлона Брандо.
— Хуже. Думаю, он зовет меня. Ну, знаешь… «Стелла! Эй, Стелла!»
Бренна прыскает со смеху.
— Господи, вот он странный. Остроумный, но странный.
Смаргиваю слезы, застилающие мне глаза.
— Ага.
Он странный, удивительный и… надломленный. И я люблю его. Очень. Только вот просто любить недостаточно. Он явно пытается связаться со мной и как-то загладить вину, но выходит коряво, в его манере. Хотя мне от этого не легче. Если честно, даже тяжелее.
Когда снова раздается звонок, я просто вздыхаю и плетусь к двери.
— Слушайте, это уже переходит…
— Привет, Стелла, — тихо произносит Джон.
Он стоит за дверью с взъерошенными волосами, в белой футболке с закатанными короткими рукавами, обнажающей крепкие бицепсы и обтягивающей грудь, а мешковатые рабочие штаны свисают с узких бедер. После двух недель разлуки при виде него у меня перехватывает дыхание. Я стою с открытым ртом, жадно впитывая его образ. Господи, какой же он привлекательный. И всегда будет моим идеалом настоящей сексапильности. А еще мне всегда будет больно даже при малейшем взгляде на него.
— Ты был здесь все это время? — бросаю я, не найдясь с ответом.
Он одаривает меня кривой ухмылкой, от которой вокруг глаз разбегаются морщинки. Ненавижу эту ухмылку.
— Только с того момента, когда Даррен доставил DVD-диск.
— Бедный Даррен.
Игривое выражение покидает его лицо.
— Ага, а ты выглядишь слегка… раздраженной.
— Думаешь? — Хватаюсь за дверную ручку как за спасательный круг. — Ни словечка за несколько недель, а потом череда непонятных подарков без записки делает всю работу за тебя.
Джон переминается с ноги на ногу и смотрит на меня из-под ресниц.
— Ты все-таки догадалась?
Я не улыбнусь. Не-а. Даже и не собираюсь. Приходится закусить щеку.
— Да. Ты хоть смотрел этот фильм?
— Ага. — Он чешет затылок, прикусив уголок нижней губы. — В смысле я видел тот известный отрывок, где он зовет Стеллу. Очень эмоционально.
Как бы я ни пыталась спрятать улыбку, в этот миг она изо всех сил рвется на свободу.
— Он кричит, потому что прошлой ночью ударил ее в пьяном угаре. А после насилует ее сестру.
Джон мрачнеет.
— Блядь. Реально?
— Не самый лучший пример мужчины, на которого стоит равняться.
Вздохнув, Джон прислоняется к дверному косяку.
— Зашибись. Почему поп-культура пытается романтизировать этот эпизод? — Он проводит рукой по волосам, еще больше взъерошивая их, отчего теперь его каштановые пряди торчат в разные стороны. И смотрит на меня широко раскрытыми зелеными глазами. — В этом деле я облажался по полной.
От его искреннего раскаяния у меня слабеют колени, и я еле удерживаюсь на ногах. Джон наконец затронул ту важную и грустную тему, от которой у меня внутри все начинает трепетать.
— В каком деле, Джон?
— Я пытался развеселить тебя, отвлечь, чтобы ты спокойно открыла мне дверь.
— Ну мне было смешно, — признаюсь. — Хотя скорее от неверия в ситуацию. И, как видишь, дверь открыта. Так что формально ты выполнил все, что намеревался сделать.
— Да. Но это еще не все.
— Нет. — У меня потеют ладони. — Чего ты хочешь?
Он задерживает взгляд на моем лице, кажется, вбирая каждую частичку моей боли и настороженности.
— Поговорить.
Внезапно вспоминаю о том, что Бренна может стоять где-то позади, но когда оглядываюсь, оказывается, что в гостиной никого нет. Но все же не желаю доставлять ей неудобства нашими разборками.
— Давай пройдемся, — предлагаю Джону.
Явно волнуясь, он согласно кивает. А потом ждет, пока я обуваюсь и беру ключи. Трясущимися руками надеваю солнцезащитные очки. Наверное, я поступаю как трусиха, но мне нужно максимально защитить себя, а Джон слишком хорошо знает меня. И сейчас он измученно, но понимающе улыбается мне.
Когда мы выходим на улицу, никто не решается заговорить первым, а еще мы держимся далеко друг друга, чтобы случайно не прикоснуться. Вся легкость и естественная близость куда-то испарились. И это ранит даже сильнее, чем мысль о том, что мы бы могли вообще никогда не встретиться.
Глава 34
ДЖОН
Не могу оторвать взгляд от Стеллы. Она словно горячее ароматное какао после того, как побывал в снежной буре. Как ледяное пиво после концерта, на котором ты измотан жарой. Я очарован каждым дюймом ее тела: от великолепных легких локонов рыжего цвета до россыпи веснушек. Я часами напролет обводил эти крошечные пятнышки цвета корицы. Свернувшись на диване, проводил пальцами по ее шелковистым волосам и был счастлив оттого, что мог просто поглаживать Стеллу, пока она делилась со мной какими-то смешными историями.
Видя ее бравую походку, едва сдерживаю улыбку. Только Стелла умеет шагать решительно, но при этом чувственно покачивать бедрами и попкой. В то же время улавливаю, насколько она напряжена. А когда поджимает губы, понимаю, что все из-за меня. Боже, как же хочется снова увидеть ее улыбку. Каким же я был ослом, когда думал, будто моя жизнь без Стеллы будет проще и лучше.
Сейчас между нами повисла тишина. Это так нелепо, но мне пофиг; я просто наслаждаюсь тем, что вижу Стеллу.
Веду ее в Центральный парк. Мы проходим мимо парочки, распивающей из трубочек один большой коктейль. И в голове сразу всплывает воспоминание о том, как я наблюдал за ней в «Shake Snack», когда она была на дружеской встрече. Еще тогда следовало догадаться: мне конец. Ведь всего лишь улыбка, которую она адресовала другому парню, поселил внутри настоящую зависть и едва не заставил сердце выпрыгнуть из груди. Я хотел быть тем парнем, который сидел напротив нее. Хотел быть тем, кто сможет сделать ее счастливой.
Стелла останавливается на Боу Бридж и, оперевшись руками на балюстраду, смотрит вниз на гладкое, будто стекло, озеро.
— В общем…
Я вроде бы и прокрутил в голове отрепетированную по дороге к дому Бренны речь, вот только вырывается у меня совсем другое:
— Ты мне не нужна. — От моего заявления Стелла отшатывается, словно ей дали пощечину, и я делаю к ней шаг. — Погоди. Я не так выразился.
Фыркнув, она снимает солнцезащитные очки. В уголках ее глаз затаилась боль.
— Не думаю, что у этого выражения есть какое-то положительное значение.
— Я знаю. Черт. — Запускаю пальцы в волосы. — Я бы приехал за тобой раньше. Стелла, одному богу известно, как я скучал по тебе. Сильно скучал. Такое ощущение, будто я лишился рук или голоса. Но сначала мне следовало кое-что сделать. Я ходил на приемы к доктору Аллену, обсуждал происходящее и много размышлял. И пришел к выводу, что ты не сможешь меня излечить.
Стелла сверлит меня жестким взглядом, но не произносит ни слова. Понимаю, что еще десять секунд, и она уйдет. Слова рвутся наружу, ведомые отчаянным желанием удержать ее рядом.
— Никто не сможет. Пусть я долго считал себя сломленным, все равно ненавидел это чувство. — Облизываю пересохшие губы, буквально заставляя себя раскрыть ей всю правду. — Но больше всего я ненавидел то, что другие люди тоже желали меня излечить.
Выражение лица Стеллы смягчается.
— Я никогда не считала тебя сломленным, Джон.
— Я знаю, — шепчу я. — Гордость — странная штука. Порой она мешает прислушаться к логике. Я увидел все свои недостатки и поддался слабости. Хотел быть твоей опорой, тем, на кого ты сможешь положиться.
Она судорожно вздыхает и отворачивает голову, больше не желая смотреть мне в глаза.
— Ты и был моей опорой.
Пока не бросил. Сжимаю руки в кулаки, борясь с желанием притянуть ее в объятия. Но еще не время.
— Я психанул и оттолкнул тебя.
Мышцы вокруг ее нежных губ напрягаются.