— Здесь нам делать Нечего, они утопнут и без нас, — сказал князь, — будем искать тех, кто стережёт полон.
Если Божии дворяне, рыцарей называли ещё и так, ночевали в большом селении, то и полон должен быть неподалёку. Пленников приходится и укрывать, и поить, и кормить, иначе какой смысл на них охотиться.
— Веди к селению, — приказал Довмонт сыну старосты. Тем более что и Василия надо было искать где-то там.
Поблизости от селения, когда дорога сделалась шире и утоптанней, остановились.
— Дозорных отыскать и тихо убрать, — приказал князь.
Четверо его дружинников спешились и, чутко ступая, направились дальше. Скоро в той стороне трижды прокуковала кукушка.
— Можно идти, но не быстро.
Князь ехал вслед за сыном старосты. Скоро они встретили и своих лазутчиков.
— Были дозорные, князь, двое их было, убрали, как сказал.
Селение просматривалось сквозь деревья. У крайней избы рядом с колодцем-журавлём поили лошадей несколько человек без доспехов, в немецком платье.
— Совсем забылись, живут будто у себя при замке.
Довмонт сделал несколько шагов вперёд и разглядел на другом краю, за скотьей загородкой из нескольких жердей, десятков пять людей, сидящих и лежащих на земле. Это и был полон.
Неожиданно сбоку от них кто-то негромко свистнул. Довмонт оглянулся и увидел Василия. С избитой, в синяках рожей, но живого!
— А я сбежал, князь, от них. Недавно уполз, — сообщил счастливый Василий. Он взглянул на сидящего верхом на его лошади сына старосты и сказал удивлённо: — И лошадь моя, голубушка, с вами! Ужели сама нашла?
— Сама, — сказал сын старосты. Было видно, что он не очень-то хотел пересаживаться на свою, которую привела к болоту вторая группа.
— Ты драться-то можешь, не слишком они били? — засомневался князь. — Не полежать ли тебе?
— Ой, князь, что-что, а драться я всегда могу, дай только чем, а то, видишь, всё отняли!
Василию дали запасной меч.
— А где их другой отряд? — забеспокоился он. — У них большой отряд с рассветом пошёл по этой дороге.
— Считай, их больше нет, — засмеялся Старостин сын, — в болоте друг дружке тонуть помогают.
— А эти сидят, ни о чём не ведают.
— То нам и нужно, сколько их, знаешь? — спросил князь.
— Полусотня наберётся, а больше вряд ли.
— Тогда все будут наши. Заходим в селение с двух сторон, по крику кукушки. Всех, кто в немецком платье, с оружием, рубим. Кто бросит оружие, тех на середину, вы, — Довмонт указал на сына старосты и Василия, — станете их стеречь, чтоб не разбежались. Потом решим, что с ними делать.
— Князь, позволь и мне подраться, хочу сквитаться за спалённую деревню, — запросил сын старосты, — я страсть как люблю подраться.
— Да уж ты никак сквитался, на болоте, — засмеялись дружинники.
— Дайте ему меч тоже, — приказал Довмонт. — А кто из рыцарей без оружия в лес побежит, туда ему и дорога. Ты, Василий, веди свою половину в обход, ежели тоже желаешь сквитаться. Как изготовишься — крик кукушки.
Племянник магистра Ливонского ордена Зигфрид фон Роденштейн тоже хотел сквитаться.
Лишь несколько месяцев назад его выкупили из новгородского плена, а перед этим подвергали всевозможным унижениям. Достаточно сказать, что в первой же схватке какой-то то ли русский, то ли литовский князь отнял у него меч, уверяя в присутствии свидетелей, что меч этот был украден. И хотя дядя утешал, что даже за то, что он просто остался живым в той битве, уже надо благодарить Господа, Зигфрид смиренно считал, что от Господа он кое-чего недополучил, например рыцарской славы. И решил, что возьмёт её сам. Да и за зимние унижения следовало отомстить. А потому и отправился на земли того самого князя в поход, обещающий неплохую добычу и множество пленных. Сейчас он уже довольно устал от этого похода и затосковал по уюту в родовом замке, но ничего не поделаешь — долг есть долг, и его надо нести до конца, как и свой крест.
Селяне здесь жили весьма убогой, дикой жизнью. Узнав о приближении рыцарей, они стремились убежать в лес, поэтому пленных было не такое уж множество. Дорогих украшений и вовсе не было никаких. И даже ни одной юной красотки, за исключением толстозадой, кривоногой, перемазанной в золе невежественной девки, которая не успела сбежать из селения. Что ж, пришлось, несмотря на её сопротивление, удовольствоваться чем послал Бог.
Теперь же он прогуливался по единственной улице селения в ожидании рыцарского отряда, который выехал на рассвете, чтобы поймать шайку каких-то воинов, якобы появившуюся вчера в окрестных лесах.