Решимость воспротивиться что-то изменила, мгновением позже Алан осознал, что — пояс привычно оттягивали ножны, у него теперь было оружие. Начальник замковой стражи успокоился и выставил перед собой клинок. Эр-Харт приостановился.
— Что, все-таки мучиться? Выбираешь опять мучиться? Неудивительно, ты всегда выбираешь мучиться, но это глупо! — и застыл в зеркальном отражении стойки Алана.
Полуторный меч против полуторного меча, два одинаково ловких противника, однако Алан теперь обладал опытом большим, чем его древний… предшественник. Эр-Харт злился, не в состоянии заполучить победу быстро, Алан сосредотачивался на противнике все больше, и все больше его понимал. Древним волком двигала жажда мести, только и исключительно! Это было плохо, и это было понятно. А еще Эр-Харта было жаль.
В очередной раз выверенный финт Эр-Харта не достиг цели, Алан ускользнул отработанным давным-давно движением: во время одного из тренировочных боев с Джаредом тот подловил начальника стражи именно так! Сердце согрела благодарность к другу, а зарычавший древний волк напротив не заставил дрогнуть.
— Я вырву твое сердце так же, как вырывал сердца всех своих врагов! Ты не сможешь встать на пути мести!
— Встать — возможно, но и пройти не дам, а насчет сердца… — Алан почти опрокинул противника, тот отшатнулся, разрывая дистанцию. — С сердцем труднее, ты взял на себя непосильную задачу. Видишь ли, мое сердце — камень и при этом принадлежит многим ши. Я им не распоряжаюсь.
— Такого не бывает! А о сердцах я знаю все!
Противник решился на длинную атаку, чтобы использовать все преимущества своего более высокого роста, на некоторое время обоим стало не до разговоров. Алан не успел увернуться от одного завершающего движения, и ему чуть не рассекло щеку! И рассекло бы! Но в момент касания клинка к лицу Алан почувствовал прижатую ладонь Мэя.
— Тебя кто-то защищает! — Эр-Харт тяжело дышал не от движений, от злобы.
Алана прошило подозрением, что у предшественника тоже есть свой ошейник.
— Я же говорю, мое сердце мне не принадлежит, — за волчонка стало тревожно, следовало как можно быстрее покончить с древним, желательно, без применения лезвий. — Часть его всегда в кармане у нашего советника, рядом с платком — он никогда не забывает ни о том, ни о другом и предельно аккуратен. Еще часть — среди подушечек для булавок белошвейки, она иногда случайно колет, но больше греет в ладонях. Другая — возле игрушек непоседы-волчонка, всегда колотится, когда тот вприпрыжку несется навстречу очередной шалости…
— Какая глупость! То, что ты говоришь, невозможно! Я! Эр-Харт! Заявляю тебе об этом! — дикий двойник наступал так, как наступают спорщики, не противники.
— Тогда скажи и моему сердцу, затерявшемуся среди королевских накидок в заботе о короле, запавшему за шиворот некоторым офицерам, пребывающему частью среди приправ повара, аромат которых он иногда вдыхает, но никогда не использует.
Алану очень нужно было прекратить бой и подойти к Эр-Харту близко. Он пока не решил, зачем, однако это лишь подстегивало. Новая благодарность опять заставила сердце забиться чаще, живее: Алан хорошо представлял тех, о ком говорил, и выдумывать небылицы о своем сердце выходило легко, будто он говорил правду.
Противник застыл напротив, потрясая своей долгой гривой, пытаясь предугадать атаку Алана и осознать происходящее по-новому.
— Сам посуди, Эр-Харт, — произнесение имени предшественника протянуло между ними гудящий канат связи, но пугаться и махать мечом было поздно. — Посуди сам, про Нуаду не слышно уже многие тысячи лет. Твоих никого не осталось. В какой мир ты собираешься явиться, древнее создание?
Алан медленно подходил, опустив меч, на всякий случай не вкладывая его в ножны.
— Нет, нет, нет! Я поклялся мстить! — дыхание у волка напротив снова захватило.
— Мстить уже некому, — чем ближе Алан подходил, тем отчетливее становился план. — У тебя тоже есть пределы. Ограничения. Силы и желание знакомиться с новым миром в конце концов! А еще…
Алан подошел вплотную к Эр-Харту, заглянул в свои же глаза, смотрящие с лица выше. Поднял свободную от меча руку, похлопал по плечу, как своего офицера или стражника, умеренно тепло, ловко, обычно. Древний волк уставился на Алана как на чудо света, однако не отстранился. Алан улыбнулся как можно мягче.