Дима резко открыл глаза, вырываясь из удушающего кошмара. Он весь дрожал и трусился, дышал часто и скомкано, был покрыт испариной и липким ужасом. Господи, как же давно ему не снились такие сны: тягучие, подавляющие и угнетающие. Сны, в которых он куда-то бежит, но не успевает. Кого-то ищет и не находит. Бежит за силуэтом и видит, как тот пропадает, падая в черную пропасть. Он знал, за кем бежит, кого пытается спасти. В таких снах он всегда опаздывал. И от того реальность после них была особо пугающей.
Мужчина повернул голову, чтобы взглянуть на спящую рядом Женю и тут же резко подскочил с кровати.
Ушла! Она снова ушла! Ее нет рядом! Он опять один!
С паническим ужасом Дима метался по спальне, встрепанный, растерянный и напуганный, не знающий, что делать. Его лихорадочную ходьбу прервал крик Дарины из детской, жалобный плач, взорвавший тишину и тут же умолкший.
Мужчина резко метнулся в детскую, чтобы успокоить малышку, все еще не соображая, что же ему делать дальше и в каком порядке. Он не может броситься из дома прочь, чтобы искать Женю, ведь у него на руках теперь дочка. Он не может не позаботиться сначала о ней.
Быстро пройдя по коридору, Дима резко распахнул дверь в комнату Дарины и замер на пороге. Женя оглянулась на него, удивленно оценила его внешний вид и выражение лица и, покачивая то и дело хныкающую дочку, подошла к нему.
- Что с тобой? – тихо спросила девушка, чтобы не мешать малышке засыпать. – Что-то случилось?
- Кошмар…приснился, - выдохнул мужчина, только сейчас понимая, что не дышит уже как полминуты. – Проснулся, а тебя нет рядом. Решил, что ты…
И замер на полуслове, устыдившись и смутившись своих догадок. Женя поняла его с полуслова и лишь грустно улыбнулась.
- Я не обиделась, так что не переживай. Понимаю, что все это обосновано.
Она снова зашагала по комнате, напевая тихо-тихо какую-то песенку, чтобы убаюкать дочку.
- Почему она плачет?- пытаясь отвлечься и избавиться от волнения, спросил Дима.
- Колики наверно. Уже все в порядке, и она спит, - прошептала девушка, осторожно укладывая малышку в колыбель. – Пойдем, - мягко взяла его за руку и вывела из комнаты, тихо закрывая за ними дверь.
Они замерли в коридоре, а Женя повернулась к нему лицом.
- Испугался?
- Ты не представляешь насколько, - снова выдохнул мужчина, все еще ощущая, как сильно и беспорядочно колотится сердце. – Мне даже в голову не пришло, что ты могла пойти к ребенку. Сразу же поверил в свой кошмар.
В волнении он ворошил волосы у себя на голове и чуть виновато смотрел на нее, будто оправдываясь за свое недоверие. И смотрел при этом так пристально, будто хотел убедиться, что она – не обман его зрения, не фантазия и не иллюзия.
- Я здесь, - тихо засмеялась Женя, обхватывая его лицо ладонями.
Он тут же положил поверх ее ладошек свои и прикрыл глаза, наслаждаясь этим прикосновением, уверяясь, что всё правда еще раз. Так они и замерли посреди коридора в полутьме: Димы глубоко дышал и пытался успокоиться, а Женя смотрела на него и ласково улыбалась.
- Я скучал по тебе, - открыв глаза, произнес мужчина. – Безумно скучал.
- И я, - тихонько ответила девушка.
Он не хотел сейчас торопиться, не хотел показаться нетерпеливым и излишне настойчивым, но испуг все еще держал его. И как всегда в такие моменты ему нужно было чем-то его заменить: нежностью, расслабленностью, прикосновением. Ему нужно было увериться в безусловности того, что видят глаза. Ощутить такую близость, которая бы быстро избавила его от переживания и долгого обмусоливания ситуации. Поэтому Дима наклонился к Жене и коснулся ее губ своими. Только коснулся, ощутив их мягкость и податливость. А потом, в один миг крепко стиснул в руках тонкий стан и жадно впился в рот девушки, бескомпромиссно и требовательно, так как привык, как хотел и мечтал с тех пор, как она вернулась с ним домой. Из головы разом вылетели все сомнения, вся настороженность, все терпение и здравомыслие. Он и не думал о том, чтобы сейчас все прекратить. Что еще слишком рано, что нужно немного остудить свой пыл. Нет, он думал лишь о том, что не хочет останавливаться. Что попросту не сможет этого сделать, не сможет совладать со своим телом и желанием, так мучившим его все последнее время. Показалось даже, что начни Женя сейчас его отталкивать, он бы не отпустил все равно. Но она не отталкивала. Ее руки скользнули с его лица на шею, а ротик податливо раскрылся под его напором. Она хотела этого не меньше чем он, а уж его страсть быстро воспламенила и ее.
Она скучала по нему, хотела его, и сейчас млела и нежилась в его руках. Ни на миг не возникло сомнения в правильности момента, что именно сейчас им обоим нужна эта близость. Ему, чтобы успокоиться, увериться в том, что она рядом, что она с ним и его. А ей, чтобы раз и навсегда отбросить сомнения в своей ненужности. Чтобы увериться в привлекательности своего тела, изменившегося после родов. Чтобы понять, что правильно понимала все взгляды, что ловила на себе в последнее время, дать им физическое осуществление.
Дима совершенно выпал из реальности, потерялся в своих желаниях и потребностях. Его губы и язык ни на миг не отрывались от губ Жени, чтобы вспомнить их вкус и сладость, чтобы раз и навсегда стереть с себя чужие поцелуи. Он не мог оторваться от нее даже чтобы отдышаться. Одна рука запуталась в ее волосах, а другая стискивала талию, не давая и шанса отодвинуться. И этой близости было ничтожно мало. Не разрывая их губ, Дима припечатал Женю к стене, обеими руками начиная поглаживать ее тело, заново узнавать его и изучать, ласкать и возбуждать. Ладони скользнули под тонкий свитер по животику и ребрам, прошлись по бокам и начали поглаживать спину. Ловко щелкнули застежкой бюстгальтера и снова переползли вперед, забираясь под белье и стискивая в ладонях упругую округлую грудь, ставшую после беременности сверхчувствительной. Женя простонала ему в рот, выгибаясь в пояснице и подставляя себя под горячие ладони. Ее собственные намертво вцепились в футболку мужчины на его плечах.
Дима хотел слушать ее стоны, слышать ее голос, поэтому оторвался от влажных губ и переместился на шею, покусывая и посасывая кожу, оставляя красные следы на ней. Он мял и тискал в руках грудь Жени, пощипывал соски и играл с ними, услаждая слух всхлипами девушки, улыбаясь при этом как отпетый маньяк, добравшийся до жертвы. Взгляды обоих были затуманенными и сверкающими. Они не соображали ничего, не воспринимали окружающий мир, были сосредоточены исключительно на друг друге и расползающемся и усиливающемся жаре между ними. Оба отдавались моменту как никогда полно и откровенно.
На миг отодвинувшись от Жени, Дима стянул с нее свитер и белье, а с себя футболку, желая телом ощутить наготу любовницы. Снова жадный поцелуй и путающиеся в волосах пальцы. Девушка льнула к нему своей голой грудью, бесстыдно потираясь о его торс и стоная от этих ярких ощущений. Ее руки стискивали его шею и дергали за волосы, заставляя его самого порыкивать от приятных ощущений.
Мужчина оторвался от ее губ, его ладони скользнули по ее телу вниз и большими пальцами рук он зацепился за ее спортивные брюки. Резко присел, стягивая с Жени всю одежду и помог ей торопливо выпутаться из штанин. Поднял взгляд вверх, на миг встретившись им с глазами девушки, а после прикрыл их. Его руки сжали ее талию, а губами он трепетно коснулся ее животика и шрама внизу, пройдя по нему мягкими, едва уловимыми поцелуями. В этом жесте была благодарность, любовь, отсутствие всякого отвращения к ее уже не совершенному телу без малейшего изъяна. И даже в пылу желания оно не потеряло своего смысла и нежности, осторожности. Не затмилось эгоистично более насущными потребностями.
- Как же мне тебя не хватало, - лихорадочно шептал Дима, касаясь губами и руками ее кожи.