Специально. Малфой знал, что специально. Паркинсон была уверена, что вызывает его на ревность, но Драко знал – даже если Блейз выдерет ее за ближайшим углом – у него ничего не екнет. Более того – он может подарить ее Забини на Рождество, обмотав фиолетовой лентой.
– Блядь, – выдохнул это и остановился, как вкопанный.
– Чего, Малфой? – зябким голосом спросил Крэбб.
Слизеринцы тоже остановились, переглядываясь.
– Да забыл, что хотел зайти к Снейпу.
Он и правда забыл. Желание попросить декана вернуть прежний график патрулирования возникло само собой, как только он наткнулся на холодное безразличие Грейнджер во время завтрака. Хотелось выбесить ее, сделать все, чтобы она затопала своими грязнокровными ножками и пульнула в него коричневые стрелы. Чтобы сквозь вены – в кровь.
– Сходить с тобой? – Забини. И откуда в тебе этот инстинкт мамочки?
– Идите, я сам.
Они уже были в подземельях, и Драко оставалось лишь свернуть с лестницы и пройти метров двадцать до кабинета, в котором Снейп и преподавал, и почивал. Махнул друзьям рукой и развернулся.
Холод пробирался под кожу приятной судорогой. Стало легче от этой прохлады, которая забиралась в рукава мантии, покусывая и распаляя.
Хотел было начать насвистывать что-то себе под нос, как вдруг…
– Ааааа…
Ох ты ж блядь.
И это было не просто «А», а именно «Ааааа», такое, когда вот-вот и взрыв.
Кто-то наглым образом трахался в коридоре за дверью Снейпа, и Драко просто изнывал от желания пойти и разоблачить извращенцев. Не то, чтобы он этого не приветствовал, наоборот, одобрял и поддерживал, но ведь это мог быть кто угодно, и Малфой, как староста…
Ладно, вранье.
Его, как старосту это совсем не волновало. Просто было любопытно.
– Дааа!
Еще лучше.
Женские стоны эхом отскакивали от каменных стен подземелья, и теперь к ним добавились еще и влажные шлепки. Малфой ухмыльнулся.
Кто это там, черт возьми?
Ему оставалось свернуть и посветить Люмосом прямо в ненасытную парочку, но взгляд случайно упал в угол арки, за которой этот самый поворот начинался, и Драко оторопел.
Нееет.
Да серьезно, что ли?
Вот так сюрприз.
Грязнокровка смотрела на него такими ошалелыми глазами, словно он только что застукал ее за чем-то непристойным.
Стоп.
Он ведь реально застукал.
Пожевал язык, размышляя, какая фраза будет звучать эффектнее:
«Глядите-ка, кто здесь подслушивает!»
«Фу, Грейнджер, своей личной жизни нет, так не мешай другим».
«Может, ты присоединиться хочешь, грязнокровка?»
Открыл рот, набирая воздух.
Но ничего не сказал. Вообще ничего. Ни звука не произнес, потому что она сложила вместе две своих худющих ладошки, поднесла их к губам и вылупилась на него в немой мольбе.
«Молчи. Пожалуйста».
Щас, бля.
Размечталась. Я выдам тебя с твоими вонючими потрохами, поганая грязнокровка!
Так?
Так.
Но продолжил молчать спокойным взглядом – прямо в ее глаза.
Что-то замкнулось, как два разноплановых провода. Что-то заткнуло разум пробкой из-под вина, да так, что захотелось выбить из головы всю пыль. Сильно. Грубо, большой дубиной.
Одними губами:
– Почему?
И ответ такой же невесомый:
– Пожалуйста…
Как будто заклинание Тергео втянуло в палочку весь его разум.
Умоляла. Не просто просила – умоляла. Грейнджер его умоляла. Мерлин, запомни этот момент!
И он видел слезы в глазах и закушенную губу, и спину, ровной стрункой вытянувшуюся у стены.
Что это, Грейнджер? Неужели так пугает этот стыд? Правда, что это? Подумаешь, застукать с поличным двух подростков, почему? Ты? Так? Реагируешь?
Она видела эти вопросы в его сверлящем взгляде, Драко был уверен, что видела.
Нахмурил брови, посмотрел еще раз, и снова беззвучно:
– Почему?
Но ответ пронесся раскатом по стенам.
– РОН!
Так, что он вздрогнул, а Грейнджер с силой зажмурилась.
Распахнула глаза через пару секунд. Посмотрела.
Видимо, шок в глазах Драко немного привел ее в чувства. Поднял брови вверх. Офигел. Нет, правда. Уизел?
И какого хрена она подслушивала?
Не успел подумать об этом, потому что шаги за поворотом оповестили о блестяще сыгранной партии Рональда.
В глазах Грейнджер нарисовался не просто страх – панический ужас, когда она обхватила его за плечи, дергая на себя, вжимаясь в угол арки всем телом.
Дыхание-в-дыхание. В миллиметре от его губ.
И посыпалось.
Спокойствие, вечность, мир посыпался от того, что он ненавидел себя и каждой клеткой ощущал, как под ногтями скребется грязь.
Дернулся, вырываясь, но она вцепилась мертвой хваткой, как самая последняя сука…
– Малфой, пожалуйста…
Еще раз посмотрел на нее пьяным от злости взглядом, с сомнением, а потом обхватил пальцами узел на гриффиндорском галстуке, вбивая затылком в стену. Наклонился близко. К самому лицу, прогрызая свою губу до крови.
Услышал, как мимо кто-то прошелестел.
– Смотри-ка, Лаванда, а мы здесь не одни такие.
И ржач. Дикий ржач.
Он думал, что убьет ее. Просто выдернет из этого проклятого угла, достанет палочку из кармана и одним заклинанием прострелит ей мозг.
Рука, передавливающая галстук, тряслась и просила, чтобы ее отрубили. Он снова прикоснулся к ней. Снова выпачкался в этом дерьме, и теперь не просто отрезком тела – целиком. До скрипа на зубах, судорожно, так, что передернуться бы – да сил нет.
– Убью…
Прорычал прямо в губы. Не понимая, не соображая. Не думая.
И все еще не отпускал, словно мечтая просто проснуться. Надеясь, что это сон.
А еще от нее воняло. Реально, воняло, самым поганым запахом, который Драко ощущал в своей жизни.
Этими гнилыми, черными, как смерть, алыми, как кровь, белыми, как пепел – розами. Теми, что так любила мать и так ненавидел отец. Теми, что кладут на могилы покойникам.
Сильно воняло, кошмарно. Скривился, зубами скрипнул – сука, еще один вдох.
Просто пусти ее – можешь об стену шваркнуть, легче станет, Малфой, обязательно станет.
Но не мог. И угрожал и просил, тогда, в кабинете Флитвика. Не дыши, не дыши… не дыши в мою шею своим грязным…
Сорвались мысли.
И, сука, мурашки, откуда вас здесь так много?
Минута шла за минутой, а он все пытался не вытошнить этот ее запах, прямо на ало-золотой галстук.
А еще пытался соображать. Правда, пытался, да куда там, когда близко до запредельности, и, видимо, организму совсем насрать на ее грязную кровь.
– Малфой…
Просто заткнись, пока я не оставил от тебя одни…
Горячим, слишком горячим паром по шее… Сгустками крови в мозг.
И яркие до посинения сучьи глаза, в этой кромешной темноте подземелья.
Так.
Думаем. Думаем. Тень, ты здесь?
Ну естественно…
Говори мне.
Просто закрой глаза и станет легче.
Лживая тварь. Легче не стало, и запах роз ударил куда-то в затылок. Больно. Как будто кроша сознание.
– Малфой.
Еще.
Блядь, это бред какой-то! Совсем ведь не сложно – взять и расцепить пальцы.
Но, казалось, их просто парализовало.
– Малфой, пусти меня…
Секунда. Две. Три.
Просто считай их. Просто одну за другой.
Какого хрена со мной происходит?!
Ты просто устал.
Тень, от тебя совершенно никакой пользы.
– Малфой, какого черта с тобой творится?
Хрипло. Так, что впервые услышал. Впервые позволил себе услышать.
И будто первым глотком воздуха в легкие, будто слепящим светом – прямо в зрачки, так, что захотелось прищуриться. Этот ее голос.
Возвратилось сознание, липкой лентой опутывая все тело.
Отошел резко, быстро, как от прокаженной. Проклял одними глазами – остро, обжигающе, кусками взрывчатки под кожу.
Не молчи, Малфой. Говори что-нибудь.
– Сука, я же теперь и за месяц не отмоюсь.
Хотел заорать – не вышло. Только грубая, режущая фраза, от которой грязнокровка лишь задрожала чуть-чуть сильней. Задрожала и скукожилась, все еще протирая спиною стену.
– Из норы своей выползла – и за мной.
Развернулся на пятках, быстрым шагом пошел к выходу из подземелья, мимо гостиной Слизерина, мимо херовой тучи картин – вверх, на лестницу.