– Ты выглядишь уставшим.
«А ты звучишь устало», – подумал Малфой. Тогда, на Рождество, Темный Лорд был бодрее. Пару раз он даже попытался завести с Драко разговор, пошутить над чем-то. Малфой сдержанно посмеялся, проглатывая мысль о том, что его шутки устарели примерно двадцать лет назад.
Он был стариком. Просто стариком, который наделил себя властью. Его не нужно было бояться, но леденело сердце, леденела душа – все внутри покрывалось коркой льда, а после общения с ним оставались царапины.
– Был трудный день, – Драко не мог поднять голову.
– Хогвартс. Он отнимает так много сил у вас, детишек.
Детишки. Точно. Считая Драко ребенком, он с особым удовольствием поручил ему убить человека. Мерлин, это было так смешно.
Драко промолчал. Ботинки Пэнс исчезли с его поля зрения, краем глаза он видел, как она передвигается по поляне, ее силуэт запутался в тенях деревьев, на секунду исчез, после чего появился вновь. Малфой осмелился поднять голову.
– Как я люблю это место, – произнес голос. – Здесь красиво, не находишь?
Магия Запретного леса всегда была темной, и то что Темный Лорд романтизировал это место, не удивляло. Обескураживало больше то, что он говорил об этом сейчас. Ночью, под дождем, с перепуганным, запутавшимся, не представляющим, в какую сторону двигаться Драко.
– Красиво, – ответил он.
– Драко, когда-нибудь придет день и мы с тобой сможем прогуляться здесь вместе.
Он представил это. Картинки сами легли на плечи тяжелым грузом. Он ощутил затхлое дыхание на себе, кривую гнилозубую улыбку, холод кожи чужой ладони у себя на шее. Как будто разбухший от воды труп утопленника касается тела. Мерзко, что хочется кашлять кровью.
– Замечательно.
Он закрыл глаза, а когда открыл их вновь, Пэнси стояла напротив и пристально смотрела. Он больше не узнавал ее. Даже то странное выражение лица, с которым она смотрела в последние дни, исчезло, не осталось ничего знакомого.
– Мне стало известно, что ты немного застопорился в выполнении моего задания, сынок, – называя Драко сынком, он заставлял его чувствовать все большее отвращение к своему отцу. За то, что тот не смог защитить его, за то, что позволил попасть в такую ситуацию. Нет, даже не просто позволил, а добился того, чтобы он попал во все это. – Поэтому я подумал, может быть, ты сделаешь кое-что другое для меня?
Драко замер. Темный Лорд никогда ничего не делал просто так и тем более – не прощал промахов. Но маленький уголек надежды все-таки вспыхнул глубоко внутри.
– Что именно? – с подозрением спросил он.
– Да будет тебе известно, Драко, Гарри Поттер не так уж силен, как кажется. Расскажи мне, в чем его секрет?
Рассказать? Вот так просто? Рассказать о Поттере?
Он задумался.
– Наверное, он чрезвычайно везуч.
– Везение? Ты веришь в свои слова, не правда, сынок?
Драко снова опустил голову. Смотреть в глаза Темного Лорда, даже через призму чужих глаз, было неприятно.
– Не знаю. Он всегда находит выход, как будто его оберегает что-то снаружи.
Пэнси хмыкнула чужим голосом. Было что-то жуткое в этом звуке, как будто кто-то проводит ножом по стеклу.
– Ты знаешь, что его мать, пожертвовав собой, создала для него магическую защиту?
– Отец говорил мне об этом.
– Но это ведь не все, правда?
Драко думал так быстро, что у него ломило виски от пульсирующей боли. Он словно топтался на месте и, зная дорогу, все равно предпочитал стоять, потому что та дорога была вымощена человеческими трупами.
– Я… Я не понимаю, что вы имеете в виду, Повелитель.
– О, думаю, ты знаешь. Это любовь, мальчик мой. Любовь.
Он произносил это слово с таким наслаждением, что можно было подумать, будто он знает о любви все. Будто он чувствует ее ежедневно, вдыхает полной грудью и живет этим.
Драко потер шею. Неприятное ощущение, которое возникло, когда он представил их с Темным Лордом совместную прогулку, не уходило.
– Любовь?
– Именно. Одиннадцать лет он был одинок, и вдруг в школе смог собрать вокруг себя преданных людей, способных отдать за него свою жизнь. Что это, Драко? Как это возможно?
Людей.
О ком он?
Сириус Блэк? Все семейство Уизли, включая девчонку, на которую Поттер пускает слюни? О них, верно? Точно о них, о ком же еще?
– Они глупцы?
– О, сынок, глупость – это противоположное значение того, что я хотел сказать. Здесь ум. Такой ум, которого я прежде не видел. Ты знаком с ней?
Драко вздрогнул.
– С кем?
– С этой умной девочкой, Гермионой Грейнджер? Если бы не она, Гарри Поттер и вполовину не был бы так силен.
Ступенька. Чертова ступенька, Грейнджер, как же так. Это ж надо было так вляпаться – застряла нога в ступеньке.
Захотелось расхохотаться, но вместо этого он нахмурился.
– Я не вожусь с гриффиндорцами, Повелитель.
– А вот зря, – тон у Лорда стал поучительным. – Если бы ты познакомился с ней чуть ближе, твое новое задание было бы гораздо более выполнимым.
– Что за задание?
– Я думаю мне стоит освободить тебя от тяжелой ноши. В конце концов, было бы бессердечно заставлять тебя становиться убийцей в столь нежном возрасте. Чистота твоей души еще сыграет нам на руку, верно? Я найду кому поручить убийство директора, лучше приведи мне эту умную девочку, и мы убьем сразу двух зайцев. Лишим Гарри Поттера его гениальности и приобретем свою.
Он слышал хохот и шум дождя – не мог понять, что громче. Темный Лорд смеялся каркающе, грязно. Звуки, вылетающие изо рта Пэнси, были булькающими, он словно задыхался, пытаясь бороться со смехом.
Драко отступил на шаг.
Грейнджер.
Мерлин, Грейнджер, зачем ты вообще существуешь? Зачем так много читаешь, помогаешь Поттеру, лезешь под огонь?
Грейнджер, зачем ты подставляешь меня, зачем?!
Крик, что рвался изо рта еще в башне, сейчас застрял комом в горле.
Так, Малфой, соберись. Он ждет ответа.
КАКОЙ ОТВЕТ Я МОГУ ЕМУ ДАТЬ.
Он хочет Грейнджер. Его Грейнджер: краснеющую от пошлых шуток, комплиментов и дополнительных баллов от учителей. Грейнджер, что упрямо вскидывает вверх подборок, когда спорит, смотрит с нежностью, когда чувствует вину, постоянно облизывает губы, читает, даже когда ест, и знает все на свете.
Он.
Он хочет смотреть на нее своими мерзкими глазами, впавшими в лицо, говорить с ней своим изуродованным ртом, рассказывать ей свои тупые шутки и трогать ее?
– Нет, – вырвалось раньше, чем он сумел подумать.
Пэнси подошла к нему, ее голова наклонилась, брови сошлись друг с другом в одну полоску.
– Что ты сказал?
Драко мотнул головой. Возьми себя в руки!
– Я… Я уже почти закончил с прошлым заданием, Повелитель. Не нужно другого.
Он осмелился поспорить. Отец за такое дал бы ему пощечину и еще неизвестно сколько долбил нравоучениями.
– Ты уверен?
– Да! У меня почти все готово. Остались мелкие приготовления. Уверяю вас, директор будет мертв до того, как закончится учебный год.
Снова послышался звук, который Малфой не сразу смог разобрать. Он надеялся, что это означало полное удовлетворение.
Холодная рука Паркинсон коснулась его щеки. Она показалась ему такой приятной. Если бы Темный Лорд притронулся к нему сейчас своей кожей, он не вынес бы этого.
– Ты не похож на своего отца, Драко. Люциус… – Темный Лорд сделал паузу, будто перекатывая следующие слова у себя во рту. – Он труслив. Ничтожен. Он не способен ни на что, кроме слепого поклонения. А ты другой.
В другой раз Драко оскорбили бы подобные выражения в адрес отца, но сейчас его это не заботило. Ему было слишком страшно услышать то, что ему скажут.
– А знаешь, почему ты другой, сынок?
Малфой помотал головой.
– Нет.
– Ты похож на молодого меня. Полон амбиций и можешь больше, чем о тебе думают.
Он произнес это с гордостью, а Драко захотелось воткнуть себе ветку в шею. Сходство с Темным Лордом было отвратительно ему. Даже мысль о том, что у них может быть что-то общее, заставляла его чувствовать презрение к себе, отвращение к каждому своему слову и поступку.
– Я польщен, Повелитель, – голова снова склонилась вниз и, наконец, ладонь исчезла со щеки.
Тело Пэнси отдалилось.
– Знаешь, твои способности и правда восхищают меня, Драко. Думаю, ты справишься сразу с двумя заданиями.