Вот почему Забини был его лучшим другом. Потому что помнил об этом и знал, когда подколоть.
Он поймал веточку винограда и запихнул пару штук в рот, сплевывая косточки в салфетку. Вишни сегодня не было. А он бы не отказался. Давненько он не давился этой херней, от которой перекашивало лицо. Ее вкус напоминал ему начало года, когда все было еще не настолько плохо. Хорошего тоже было мало, но тогда был шанс из всего этого выбраться с минимальными потерями, сейчас же Малфой не верил в это.
Он не верил, что выберется вообще. Живым.
Позавтракали быстро. Блейз спросил у него про планы на день, и Драко почувствовал, как легкая истерика заполняет его легкие. Планы? Точно. Нормальные школьники планируют свои выходные. Нормальные школьники, которые могут позволить себе поспать днем, спереть травку из теплиц, накуриться на стадионе и потискаться с девочкой. Нормальных школьников ничто не будет душить, разве что утром в воскресенье разбудит похмелье и неприятный привкус во рту.
– Пойдем в библиотеку? – предложил он, толкая дверь из Большого зала.
– Малфой, постой! – голос проехался по лопаткам, мазнул по затылку и впился в кожу, как клещ.
Драко вцепился Блейзу в рукав джинсовки.
– Идем быстрее, Забини.
– Но Грейнджер хотела что-то…
– Идем!
Гермиона сдула прядь волос с лица и уперлась кулаками в бока. Так, куда он делся? Только что был здесь – стоял в дверях вместе с Забини, и вдруг исчез. Она огляделась. Студенты лениво расползались по коридорам: кто-то шел в гостиную заниматься, кто-то, стоя у окна, ждал, когда станет теплее и можно будет погулять во дворе.
Территория замка оживала. Гремучая Ива сонно расправляла ветки, как птица расправляет крылья или как человек похрустывает костями, делая утреннюю зарядку. Мадам Стебль с лейкой и мешком удобрений вяло ковыляла в сторону теплиц. Бледная трава, отогреваясь после ночного заморозка, наливалась красками, а небо разбрасывало белые, густые, как вата облака над Запретным лесом. Учителя громко разговаривали в зале, за обеденным столом. Гермиона, стоя в дверях, слышала профессора Флитвика, Виктора и мадам Трюк. Кажется, они обсуждали предстоящий финал по квиддичу.
Она вернулась за стол. Чай остался недопитым, как и надкусанное яблоко. Гарри оторвал взгляд от учебника.
– Ты в порядке?
– Малфой, – Гермиона достала из сумки книгу, которую штудировала прошлой ночью. Происходящее с Пэнси не давало ей покоя, пришлось даже сходить в запретную секцию библиотеки, одолжив у Гарри мантию-невидимку на пару часов.
К слову о Гарри – он тоже немного помог ей, но у него и без того была куча дел, грузить его этим совершенно не хотелось.
– Что с ним?
– Он сбежал, когда я хотела поговорить с ним.
Гарри пожал плечами.
– Ну, он никогда не отличался дружелюбием. Может, выпил мало крови этим утром и теперь не в духе?
Гермиона улыбнулась уголком губ. Потом посмотрела на учебник и снова на Гарри.
– Идем, – сказала она.
– Что? Куда?
– Будет хороший день. Надо напомнить Рону, что он, хоть и звезда квиддича сейчас, все еще остается старостой. А то в последнее время он совершенно об этом забыл.
Рон был возмущен ее желанием надавить на его порядочность и чувство долга. Сначала он судорожно делал вид, что поврежденная рука до сих пор болит, потом совал Гермионе в лицо список заданий, которые нужно выполнить за выходные, но она была безжалостна.
– Экзамены на носу, Гермиона, тебе ли не знать!
– Мы сто лет не устраивали праздников, – она шла по коридору с набросанным на листке планом в руках. Им нужно найти музыкальные инструменты, поставить скамейки и сцену во дворе, но сначала выпросить разрешение у профессора Маккгоналал, хотя, вряд ли она будет против. Все они заслужили один спокойный день. Всего один. Просто забыть обо всем на сутки. Ничего не произойдет за один короткий день, если они повеселятся.
– Так не было повода! – Рон едва поспевал за ней.
– Для веселья не всегда нужен повод, Рональд. Найди старост Пуффендуя и Когтеврана. Пусть помогут.
– А Слизерин?
Гермиона остановилась, заглянув другу в лицо. Вспомнилось, как Малфой сбежал от нее после завтрака. И как избегал ее последние дни, а во время совместных уроков воротил взгляд.
– К черту Слизерин, – ответила она и вдруг почувствовала такой душевный подъем, что стало легче дышать.
Это заняло некоторое время. Выпросить у «Хора лягушек» инструменты оказалось нелегким делом. Гермиона понятия не имела, что дирижёр оркестра и некоторые девочки из вокальной группы окажутся настолько бережливыми и, как бы это помягче сказать, злобными.
Гермиона чуть не взорвалась, пока одна из них перечисляла ущерб, нанесенный фортепиано два года назад, во время Кубка Трех Волшебников.
– Я лично прослежу, чтобы инструменты вернули в целости и сохранности! – взорвалась она, и Рон отодвинул ее в сторону, чтобы вмешаться в разговор.
И, как оказалось, не зря.
Девица оглядела Рона с головы до ног, заинтересованно хмыкнула, а потом заставила их обоих расписаться в журнале и еще нескольких странных бланках. Гермиона не стала спорить.
– Мисс Грейнджер, вы все сильнее поражаете меня своими идеями! – с восторгом воскликнула профессор Макгонагалл, когда инструменты были установлены во дворе, недалеко от главного входа. Старосты Пуффендуя как раз натягивали шатер на случай дождя, и кучка зевак уже собралась посмотреть.
Раньше, будучи чуть помладше, Гермиона с восторгом реагировала на похвалу, но сейчас ей почему-то стало неловко, и она покраснела.
– Я подумала, что многие ученики занимаются музыкой дома. Было бы интересно поделиться опытом. И нам всем нужно немного расслабиться сейчас, когда впереди подготовка к экзаменам.
Профессор Макгонагалл кивнула.
– Занимайтесь, дорогая. Кто знает, может быть мы с парочкой учителей присоединимся к веселью.
– Мы будем рады, профессор.
Рон вышагивал по территории, держа ее папку в руках и делая вид, что он многое понимает. Он то орал на кого-то, то «уточнял информацию», глядя в ее наброски. Иногда он с умным видом прикладывал палец к подбородку, хмыкал сам себе и возвращался к указаниям. Наблюдать за этим со стороны было забавно, но Гермиона была благодарна ему за то, что он забрал основную часть работы.
– Не уроните эти штуки, вы, идиоты! – он прикрикнул на Дина и Томаса, которые пытались справиться с повалившейся барабанной установкой.
Гермиона закатила глаза.
– Как дела? – Гарри возник рядом. Она внимательно посмотрела на него и поняла, что он сильно похудел за последние месяцы. Протертая на локтях старая кофта кузена сейчас висела на тощем теле, как мантия, щеки впали, а скулы стали острыми, как бритвы.
– Хорошо, – Гермиона улыбнулась. – Не говори мне, что у тебя есть дела на сегодня.
Гарри поморщился.
– Дамблдор хочет позаниматься со мной в кабинете.
– Гарри, тебе нужно хоть немного думать о себе, – она провела рукой по его щеке. – Сколько часов ты спал прошлой ночью?
Друг смерил ее насмешливым взглядом.
– А ты?
– О, не сравнивай. Я обычно соблюдаю режим, это был единичный случай.
– Даже слушать об этом не хочу.
– О чем шепчетесь? – Рон подошел к ним. Папка, спрятанная у него под мышкой, выглядела потрепанной. Гермиона вздохнула – ему нельзя доверить даже пачку бумаг.
– О том, что нужно повеселиться сегодня как следует, – натянуто улыбнулась она. – У тебя все под контролем?
Он важно задрал подбородок.
– Не сомневайся, красавица. Вик помогает парням таскать стулья. Эй, Вик! – он посмотрел на друзей взглядом «простите, я весь в делах» и убежал на помощь нагруженному стульями Краму.
– Вик? – спросила Гермиона, не веря своим ушам.
Гарри расхохотался.
Кто бы знал, что организованное за пару часов, совершенно не продуманное, спонтанное мероприятие будет иметь такой успех?
Как оказалось, многие ребята играют на музыкальных инструментах. Парни из Когтеврана оккупировали ударные и гитары и не отдавали власть никому. Они сыграли несколько хитов, от которых даже Гермиона, как бы ни стыдилась она своей неуклюжести, пару раз дернула головой. Падма и Парвати создали на сцене волшебство, взяв скрипку и виолончель, а Полумна удивила всех, заявив, что профессионально играет на флейте. Правда, ее профессиональная игра многим пустила кровь из ушей, но Невилл, Дин, Джинни и Гермиона аплодировали ей стоя (Невилл даже присвистнул, за что получил подзатыльник от профессора Макгонагалл), и Полумна ушла со сцены счастливой.