— Берем? — воодушевился папа.
Антон не знал, что сказать: мужчина называл цену почти вдвое выше магазинной.
— Но тебе нравятся?
Папа отсчитал деньги и отдал мужчине.
Тот жестом фокусника навлек баночку, размером чуть больше пузырька. В ней пестро мельтешили маленькие, еще не подросшие тигровые красавчики. Если те, взрослые, — оруженосцы, то эти — пажи.
— А? По-моему, и эту, — папа опять полез за финансами.
Обе баночки бережно спрятал во внутренний карман плаща. Через птичий гомон и приторный запах не то корма, не то невычищенных клеток они проследовали к аквариумной стене и здесь купили водоросли — валисперию и кабомбу. разложенные снопиками на белых эмалированных подносах.
Оставалось главное.
Отдел, где торговали аквариумами, находился дальше, имел отдельное помещение. Когда они туда вошли, у Антона отлегло: аквариумы в продаже были. Стояли на полке за спиной продавщицы — разных размеров, новенькие, блестящие, металлические каркасы выкрашены в серебряный цвет.
Долго выбирали такой, чтоб и краска лежала ровно, и стекла не были поцарапаны, чтоб не протекал.
— Да они все отличные, — убеждала продавщица.
Положила внутрь того, который они предпочли, сачок, бумажный пакетик с сухим кормом и четырехугольную кормушку из дутого легкого стекла — она должна плавать на поверхности. Аквариум завернула в плотную бумагу и перетянула бечевкой крест-накрест. Для непосвященного взгляда пачка книг, да и только.
Папа тащил скучный портфель, Антон пес упакованное сокровище. Довольно тяжело, но до чего ж приятно!
Удачные приобретения и быстрая ходьба их разгорячили, они задержались возле металлического столика на велосипедных колесах, с закрепленными на нем стеклянными баллончиками вишневого сиропа, и выпили газировки. Женщина в белом халате поворачивала краник, наливала в стакан немного сиропа, потом разбавляла его сероватой водой. В желудке после нее приятно покалывало — скорее всего, пузырьками газа, и возникало ощущение, что газ этот способен поднять тебя над землей. Наверно, таким газом надувают воздушные шары.
— Какие еще желания? — осведомился пана.
Если он не мог чего-нибудь купить, то говорил: «Купи’шь уехал в Париж», — и Антон представлял что-то вроде кожаного большого кошелька, который на длинном поезде отправляется в далекое путешествие.
Сейчас папа сам настаивал:
— Ну, чего молчишь?
— Нам и школе велели достать. На арифметику…
— Ну?
— Офицерскую линейку.
— А они разве продаются?
Папина неосведомленность могла вызвать у знатока лишь снисходительную улыбку, но, страхуясь на случай, если Голышок его надул, Антон дал справку неуверенно и извиняющимся голосом:
— Говорят, в канцтоварах…
Папа закурил, они двинулись дальше.
— Шагай осторожней, — просил Антон, — а то вода в банках расплескается.
На счастье, магазин обнаружился поблизости. Под стеклом на прилавке лежали тетради в клеточку и линеечку, ручки, механические карандаши с выдвижным грифелем, деревянные и пластмассовые треугольники, обычные линейки.
— Девушка, — обратился к молоденькой продавщице папа, — А офицерских нет?
Антон бы ни за что не отважился так громко спросить. Тем более неизвестно, есть ли они вообще.
— Кончились, — бросила девушка, занятая с другим клиентом.
Ее невежливость папу ничуть не рассердила.
— А если мы вас очень попросим? Нам без этой линейки никак нельзя.
Девушка вскинула на них глаза и смягчилась.
— Подождите, я поищу. Исчезла в комнате за занавесками.
Антон придвинулся поближе к папе, прижался к нему. Он девушку не осуждал. Нагрубила, потому что не видела кому, а едва взглянула… Папе невозможно отказать, так уверенно и свободно он держится. В распахнутом плаще, высокий, добрый.
Появилась с линейкой. И какой! В сто раз лучше, чем у Голышка. Масса кружочков и других удобных прорезей. Нарисовать танк при помощи этой линейки — пара пустяков.
Однако и обилие исполнившихся желаний может утомить. Антон начал обессиленно позевывать. А папа, напротив, все больше расходился.
— А домой мороженого купим? Со льдом? Потащил Антона к мороженщице.
Такой же металлический столик на велосипедных колесах, как и под газировальным аппаратом, только вместо баллончиков с сиропом — тяжелые металлические крышки. Дымятся, когда их открывают. Это испаряется искусственный лед.
Если кусок его бросить в стакан с водой, он, шипя и булькая, будет носиться по поверхности и таять, а из стакана повалит пар. Антону нравилось это зрелище, и папа, в придачу к брикетам пломбира, выпросил у продавщицы немного льда.
Антон уже не в состоянии был восторгаться и благодарить. Руки заняты, ноги едва идут. Нагруженные покупками, протиснулись в метро. Папа протянул контролеру желтые билетики с буквой М посредине.
Гладкая спина эскалатора под их ногами ступенчато выгнулась. А если она снова выпрямится? Так и полетишь кубарем вниз. Справа и слева ползли две черные толстые змеи. Несомненно, удавы. Дедушка никогда не позволял до них дотрагиваться. «Не надо, — предостерегал он, — не хватайся за резину. Смотри, сколько пароду за нее держится. На ней, должно быть, масса микробов»
А папа — может быть, увидел, какой Антон измученный, — взял у него коробку с мороженым и велел положить на удава ладонь
Поезд мчал их в темноте. Свет, падавший из вагона, выхватывал во мраке то кусок побеленной стены, то сплошные ряды черных шлангов. Для чего они? Чтобы по ним подавать в дома воду?..
Наверняка жители подземного городя, в процессе ведения строительных работ, натыкались на метротоннели. Не могли не наткнуться. Но происходило это, скорей всего, по ночам, когда у шпионов и диверсантов — главный труд. Наверху все спят мертвым сном, ничего не слышат, а эти, пользуясь благоприятным моментом, грохочут отбойными молотками, звенят кирками, гоняют грузовики… Спешат… Ну и конечно, случалось, проламывались в вестибюли станций или прямо к рельсовым путям. А никого нет, поезда не ходят. И до утра успевали замуровать дыру, так что ни пассажиры, ни машинисты ничего не замечали.
Ехали недолго, а небо успело затянуть тучами.
— И дождик, кажется, накрапывает, — вытянул руку ладонью вверх пана.
— А если дождик накрапывает, можно сказать, что он в крапинку? — спросил Антон.
Папа захохотал.
— Здорово придумал. Молодец… А насчет монеты не волнуйся, — чуть погодя добавил он. — Она у очень хорошего специалиста
Во дворе гуляли все, кроме Полины. И Сашка был тут.
Антон пожалел, что аквариум упакован. Но они, видно, догадались, с чем он вышагивает, проводили завидущими взглядами.
Мамы дома не было, а дедушка с бабушкой давно ждали их обедать. Но прежде всего папа снял с банок крышки.
— На всякий случай, — сказал он. — Чтоб рыбки не задохлись.
После салата был овощной суп со сметаной.
Папа салфетку за ворот по продел, отложил в сторону вместе с перетягивающим ее желтым кольцом.
— Я утром был у знакомых, — посматривая на дедушку, говорил он. — И у них видел любопытную вещь. Сейчас, оказывается, вместо таких ламп, как у нас, ставят лампы дневного освещения. Люминесцентные.
— Постой, постой. Это как же? — живо интересовался дедушка.
— Они как трубочки. И у этих свет желтый, а у тех белый. Будто на улице днем. Считается полезным для зрения. Что, если и нам такие сделать?
Дедушка думал.
— Я тебе. Кости, так скажу. Если полезно для зрения, нужно ставить.
На второе был жареный судак, на третье папа разделил начавшее подтаивать мороженое. Кусочек Антон отнес бабе Лене. Не утерпел, побежал к рыбкам. Тигровые меченосцы уже собрались у поверхности, захватывали воздух открытыми ртами.
Опыт со льдом отложили до маминого возвращения и стали распаковывать аквариум. Папа курил. Антон но решался ему сказать: вместе с воздухом рыбки могли вдохнуть вредный никотиновый дым…