Дерьмо.
Я не просто опоздал. Гудман, наш запасной вратарь, вышел на лед. Меня заменили, и я не мог их в этом винить. Я всегда приходил на игры раньше времени из-за того, что мне нужно было делать растяжку, так что пропускать разминку полностью было нехорошо.
Тренер собирался убить меня, и это заслуженно. Я знал, что оставаться в общежитии Мэдисон было ошибкой. Мне следовало пойти к себе в комнату и размяться сразу после перелета, но я просто ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было увидеть ее, и я планировал поговорить с ней обо всем, но, как обычно, все пошло прахом, как только я увидел ее в своей футболке.
После двадцати минут попыток убедить тренера, что я готов выйти на поле, я сидел в раздевалке, кипя от злости, потому что мне даже не разрешили сесть на скамейку запасных. Я раздраженно выдохнул, оглядывая пустые деревянные скамейки и надеясь только на то, что меня каким-то образом вызовут на игру, но я знал, что это маловероятно. Тренер хотел моей смерти. Разделанным на четвертинки, а затем нанизанным на шашлык, именно таким, каким он хотел меня видеть. Я знал это точно, потому что он сам мне сказал. Я был идиотом и позволил своему члену думать за меня сегодня.
Проклятье.
Вся эта скрытность сказывалась на моей игре, и мне было неприятно признавать, что Кейд, возможно, был прав. Возможно, то, что у меня была девушка, действительно сделало меня никудышным вратарем. А может, это карма наказала меня за то, что я за спиной у своего лучшего друга переспал с его сестрой. В любом случае, я был взбешен тем, что каким-то образом подставил себя и команду, потому что не мог удержать свой член в штанах в течение пары часов перед игрой.
— Итак, ты так и собираешься сидеть здесь, изображая задумчивость, вместо того чтобы признать, что мы сидим здесь вместе? — Сказал Генри с другого конца раздевалки, глядя на меня как на идиота, что, в его оправдание, было правдой.
Свирепо глядя на него, я сдержал то, что на самом деле хотел сказать, что-то вроде: “Держись подальше от Мэдисон, или я добавлю тебе синяков под глазами”. Я все еще понятия не имел, откуда они у него и почему они с Кейдом вдруг стали ладить, но у меня были свои причины для беспокойства.
— Зачем беспокоиться? Мне нечего тебе сказать.
Генри удивленно выдохнул и покачал головой.
— В самом деле? Ты думаешь, нам вообще не о чем говорить?
Почесывая подбородок, я смирился с тем фактом, что Генри не собирался затыкаться. — Отлично. В чем дело? Эми?
— Эми? — Генри удивленно приподнял брови. — О, серьезно? Ты думаешь, я хочу поговорить именно об этом?
— Что еще мы можем обсудить? Может быть, стоимость пластики носа? — Я заворчал. Я мог бы признаться, что вел себя как осел, но я был раздражен, и Генри это заслужил.
Нос Генри дернулся при одном упоминании об этом.
— Типичный вратарь. Защищающий то, что в защите не нуждается.
— О чем ты вообще говоришь?
— Эта команда. Тебе не нужно так ее защищать. Я здесь не для того, чтобы пытаться что-то или кого-то уничтожить. Я просто хочу играть в хоккей.
— Тогда зачем ты пришел сюда, зная, что мы с Кейдом играем здесь?
— Я уже говорил тебе, потому что из нас получилась хорошая команда на льду, и это было много лет назад. Я не думал, что ты заботился об Эми, пока встречался с ней, так откуда, черт возьми, мне было знать, что ты все еще будешь злиться из-за этого?
— Мне плевать на Эми.
Это снова рассмешило Генри. Он встал, направился в мою сторону раздевалки и сел на скамейку напротив. Вот почему я ненавидел людей. Как только вы начали общаться с ними, они решили, что можно подойти ближе и поговорить о своих чувствах.
— Нет, ты прав. Это было очевидно еще в старшей школе, но ты все еще не признаешься в истинной причине своей ненависти ко мне, не так ли?
— И почему именно ты думаешь, что я тебя ненавижу?
— Ты хочешь заставить меня сказать это вслух, не так ли?
— Что сказать?
— Мэдисон.
Когда с его губ сорвалось ее имя, я подавил желание отправить его в нокаут, потому что это подтвердило бы его точку зрения.
— Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь.
Генри в полной экипировке наклонился вперед и прошептал:
— Спроси меня, что я изучаю.
— Что ты изучаешь?
Он высунул язык и облизал губы, явно забавляясь всей этой ситуацией.
— Информатику.
Курс Мэдисон.
— Знаешь, я пытался заговорить с ней в первый день моих лекций, но когда она вышла из аудитории, я не мог не заметить, что ты оттащил ее в угол и спрятался с ней. Затем ты наклонился, словно собираясь поцеловать ее. Как будто она была твоей девушкой.
— Ну, это не так, — выпалил я, потому что не доверял Генри никакой информации о нас с Мэдисон. Не тогда, когда Кейд все еще был в неведении об этом. Сначала он должен был услышать это от меня.
— Действительно? — Снова приподняв бровь, он задумался над моими словами. — Потому что я мог бы поклясться, что видел, как ты преследовал Мэдисон в комнате с оборудованием ранее на этой неделе. Разве ты не помнишь?
Я знал, что рано или поздно это вернется и будет преследовать меня, но в тот день я не мог себя контролировать.
— Послушай, я понимаю. Она симпатичная и по-настоящему милая, но, исходя из того, что она говорила с кем-то, кто был на твоем месте раньше, я бы, наверное, сказал Кейду скорее раньше, чем позже. Я не был его другом, и он затаил обиду на два года. Вроде как ты. — Он выдавил из себя смешок. — Иногда я задаюсь вопросом, не связаны ли вы пуповиной.
— Почему ты думаешь, что он не знает обо мне и Мэдисон?”
— Потому что ты держишься прямо, — пошутил он, но поджал губы, когда я не рассмеялся. — Я знаю, ты думаешь, что ведешь себя сдержанно, когда проверяешь свой телефон или смотришь в ее сторону, но, Дэш, ты крупный парень. Ты пытаешься быть незаметным, как жираф, пытающийся спрятаться в музее муравьев. Совершенно очевидно, что у тебя на уме эта девушка. — Он протянул руку и указал на меня. — Посмотри на себя сейчас. За все годы, что я тебя знаю, ты ни разу не опаздывал на игру, но вот мы здесь.
Я стиснул зубы, обдумывая его слова, поскольку знал, что он прав. Скотти знал, Генри знал, и я не сомневался, что если Алекс будет думать об этом достаточно долго, он тоже поймет это. Единственным человеком, который не знал, был Кейд, и это только потому, что я позволил ему поверить, что вместо этого трахал Сиенну.
— Ты все портишь, потому что пытаешься сохранить секрет, который того не стоит.
— Что значит, она не стоит того? — Я встал, чувствуя ту же ярость, что и при его появлении. Я знал, что только что открыто признался ему, что между мной и Мэдисон что-то происходит, но какое это имело значение? Он уже подозревал об этом.
— Воу. Воу. Воу. Успокойся. Я не имел в виду, что Мэдисон не стоит того, чтобы ее хранить. Я имел в виду, что это не секрет. Вы с Кейдом были приятелями много лет. Я правда не думаю, что он разозлится из-за того, что ты делаешь его сестру счастливой. По тому, как просияло ее лицо, когда она увидела тебя перед хоккейным клубом, стало ясно, как сильно ты ей нравишься. Она, кажется, тоже не так встревожена.
— Наверное, потому, что она не беспокоится о том, что ее парень ей изменяет, — пробормотал я, готовый ударить его при одном воспоминании о том, как он это делал. Придурок.
Он только криво улыбнулся.
— Парень, да?
— Зачем ты мне все это рассказываешь? Ты планируешь меня шантажировать или что-то в этом роде? — Я сменил тему, потому что разговор по душам с Генри не входил в мои планы на этот вечер.
— Шантаж? Ого, ты действительно плохо обо мне думаешь, не так ли? — Проворчал я в ответ. — Я не собираюсь тебя шантажировать. Серьезно, что ты собираешься для меня сделать? Попытаться убедить тренера выпустить меня вместо Эрика? Я сомневаюсь, что это поможет, раз уж ты снова здесь, со мной. — Я сжал кулаки, разочарованный тем, как легко Генри раздражал меня, даже не пытаясь. — Я говорю тебе это, потому что хочу доказать, что ты можешь мне доверять. Я не хочу ввязываться в какую-либо драму. Все, чего я хочу, - это играть в хоккей и выигрывать матчи, чтобы меня могли видеть скауты.