— Я люблю тебя, Матиас.
— Я тоже тебя люблю, — прошептал он более отчетливо, его глаза стали менее остекленевшими, когда он увидел, как слеза скатилась из уголка ее глаза и упала на руку под головой. — Не плачь, Кэт.
То, что она сказала, казалось, помогло ему выбраться из этого темного места, но как насчет следующего раза?
— Со мной все будет в порядке, — попытался он пообещать ей. — Почему бы тебе не найти Кассиуса. Мне кажется, его что-то беспокоит, но он не хочет говорить мне, что именно.
Кэт смотрела на него еще мгновение, не желая покидать его, но в то же время зная, что она никогда не будет той, кто спасет его. Поцеловав его в лоб, она с сожалением оставила его, чтобы найти Кассиуса.
Поднимаясь по старой скрипучей лестнице в задней части дома, она точно знала, где он будет находиться. Наверху находилась старая комната Люцифера, но Доминик использовал ее сейчас, после того как отдал ей свою старую комнату. Она открыла большое окно, чтобы холодный воздух ударил ей в лицо.
— Ты знаешь, мне не нравится, когда ты приходишь сюда, — ворчала Кэт, протискиваясь через окно, чтобы сесть на крышу рядом со своим младшим братом.
Кассиус продолжал молча смотреть на грубую внешность района, в котором они жили.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила она. Она никогда раньше не видела его в таком состоянии. Она видела его расстроенным только один раз, и то, когда Драго выбрал ее.
Юноша крепко сжал челюсть.
— Дом был в бешенстве с тех пор, как ты ушла. Он ведет себя так, будто собирается кого-то убить.
Во рту у нее пересохло не от холодного ветра. Дрожь сотрясала все ее тело, она не знала, хочет ли она знать, но у нее не было выбора, кроме как спросить...
— Кого?
***
Драго наблюдал за Катариной, пока она не исчезла. Как только она ушла, Доминик не стал тратить время на то, чтобы высказать свои мысли.
— Я был так чертовски осторожен, — голос босса Лучано резал мертвый воздух как нож. — Я был чертовски осторожен, чтобы вы, Карузо, не узнали, что у нас есть сестра, а он каким-то образом узнал.
Часть его сочувствовала брату Катарины. Было очевидно, что он чувствовал себя так, словно подвел свою сестру. Он просто не совсем понимал, с кем именно ему пришлось столкнуться.
— Ты поймешь, что Лука всегда все знает.
Но опять же, он полагал, что Доминик теперь знает.
— Это очень раздражает, правда, —продолжал Драго, наконец-то обрадованный тем, что ему пришлось столкнуться со своей виной лицом к лицу. — Но не на него ты должен злиться. Это я выбрал ее, и за это... мне жаль.
Доминик посмотрел на него, сжав челюсти.
— Я хочу, чтобы ты знал, выбор Катарины не имел ничего общего с ней и все, что связано с тобой. Я хотел, чтобы тебе было больно за то, что твой отец сделал со мной. Она просто оказалась на пути.
Его челюсть, казалось, слегка расслабилась.
Он начал показывать Доминику, что любая ненависть, которую он испытывает к нему, не идет ни в какое сравнение с ненавистью, которую Драго испытывает к самому себе. — Иногда мне тяжело смотреть на нее и осознавать, что я использовал ее.
— Хорошо. — Яростные ореховые глаза Доминика пронзили его душу. — Последние семнадцать лет мне приходилось просыпаться каждый гребаный день, расплачиваясь за грехи отца, и я рад знать, что больше не буду единственным.
— Нет, не будешь, — согласился он.
Чувствуя, как его отпускает часть вины, он хотел поговорить с Домиником с тех пор, как его поглотили чувства к Кэт. Они оба пришли к молчаливому согласию, но оставалось последнее, что ему нужно было сделать.
— Ты можешь показать мне подвал?
Кивнув, Доминик даже не стал спрашивать, зачем ему нужно это видеть, а повел его по коридору к двери, ведущей на спускающуюся лестницу.
Драго пошел по ней, не зная, что увиденное им будет тем, что он никогда не забудет. Это была холодная бетонная комната, которая находилась под домом и использовалась для хранения старых вещей, но у стены посередине лежал уютный розовый ковер. У обогревателя стояла односпальная кровать, маленькая тумбочка с лампой. Даже плакат с цветами висел над ним, создавая маленькую комнату, которая выглядела бы не так уж плохо, если бы ее не окружал холодный бетон.
Это было то, чем он был, - подвал, который был вынужден содержать комнату для маленькой девочки.
— Легче не станет... — серьезный голос Доминика эхом разнесся по помещению.
Оглянувшись на него, Драго увидел лишь человека, вырастившего Катарину.
— Что не станет?
— Смотреть на нее.
Глаза Драго вернулись в импровизированную комнату и увидели то, что он пропустил в первый раз... Она была сделана с любовью.