Она на мгновение заерзала, и я знал, что она попытается убедить меня. — Но, дорогой, я все поняла. У меня есть контакт здесь, в Париже, человек, который гениально обращается с золотой краской. Я уже говорила с ним. Он может воссоздать яйцо с помощью банки с золотой краской. Он будет выглядеть настолько аутентично, что даже будет открываться, как настоящее. Этот мужчина также может имитировать маленькую императорскую корону. Все, что мне нужно сделать, это украсть настоящие вещи и заменить их подделкой. Скорее всего, русские никогда этого не обнаружат.
Я недоверчиво посмотрел на нее. — Ты сама в это не веришь.
«Хорошо, — сказала она, надувшись, — может быть, они об этом узнают, но к тому времени я… мы могли бы быть где-нибудь на испанском побережье».
Я улыбнулся ей. «Я чувствую, что меня соблазняют».
Она положила голову мне на плечо. «Да ладно, милый, я тебя когда-нибудь соблазняла? Разве я тебе когда-нибудь изменяла?
Я осторожно оттолкнул ее голову от своего плеча. «Поговорим об Алмазе Морской Звезды?» Она подтянула колени и обхватила их руками. Ее губы выдвинулись вперед. «Я же говорила тебе, что никогда не слышала о нём».
Я затянулся сигаретой. — Марлен, — сказал я. «Ты отличная женщина, но у тебя есть один серьезный недостаток: ты не совсем честна. Жизнь для вас — это одна большая игра, в которую вы играете со своим преимуществом. Мне нравится спать с тобой, потому что в тебе так много хорошего. Кроме того, ты значишь для меня больше, чем любая женщина. Вы красивы, умны и храбры, но вы направили свой дар не в то русло. Я не думаю, что когда-либо смогу доверять тебе полностью; Я не верю, что ещё кто-то может. Тебе нравится любить и быть любимым кем-то, но номер один в твоей жизни — Марлен». Она пустила дым в потолок. Затем она наклонила голову и посмотрела на меня, приподняв бровь. «Это должен быть хороший парень, который мог бы держать меня в узде, но я верю, что ты справишься, Ник. И я могла бы отказаться от всей этой суеты и зевоты ради подходящего человека. Я засмеялся. — Нет, это неправда, Марлен. О, может быть, на какое-то время, пока ты не увидишь где-нибудь сказочную коллекцию, и тогда ты придумаешь, как утащить её, и этот человек станет для тебя смутным воспоминанием. Нет, Марлен, ты такая, какая ты есть, красивая, любящая, сексуальная воровка драгоценностей.
«Тогда позволь мне украсть золотое яйцо».
'Нет.'
— Вы не можете остановить меня. Если я решусь, я всегда могу сделать это, когда тебя нет рядом. Я могу быть в Туре задолго до полуночи и обменять эти вещи.
Я улыбнулся ей, но это была безрадостная улыбка. — Тогда я должен позвонить в музей и предупредить их. Я должен буду сказать русским, что кто то хочет их ограбить.
Она посмотрела на меня с открытым ртом. - Ник, ты бы никогда так не сделал!
'Попытайся. Марлен, многое еще происходит, о чем ты не знаешь. Теперь никто, даже ты, не испортишь мне жизнь. Я хотел бы получить от тебя помощь, и в этом может быть что-то для вас; мы могли бы посмотреть на это. Но не золотое яйцо. Никаких шансов получить это яйцо. Если ты поможешь мне, отлично, если нет, я должен убедиться, что ты не встанешь у меня на пути.
Она поцеловала меня в плечо, и ее губы скользнули по моей груди. — Милый, — проворковала она. 'Не сердитесь. Конечно, я помогу вам; Я хотела это золотое яйцо только потому, что у меня его никогда не было. Если вы говорите, что я не могу его получить, то нет, но не сердитесь. Я не буду делать ничего, что могло бы вас побеспокоить. Она подняла свои губы к моим. «Поцелуй меня, дорогой, и тогда мы сможем строить планы об этом».
Я поцеловал ее и нашел ее губы такими же сладкими, как прежде. Затем я спросил: «Хорошо, а как насчет Пола Мартелла?»
Марлен подтянула колени и обхватила их руками. Она посмотрела на меня и покачала головой. — Он не хочет тебя видеть, Ник. Он сказал, что увидит тебя прямо перед ограблением, но не теперь. Он сказал, что мы с тобой можем подготовить это, как захотим, если мы вовремя сообщим ему. Если мы хотим, чтобы он был там, хорошо. Если нет, это тоже нормально».
— Подозрительно, — сердито сказал я. — Если мы не возьмем его с собой, зачем он нам? Что может помешать нам заняться этим делом и полностью исключить его из него?
— Я, — сказала Марлен. — Мартелл думает, что я его обожаю. Честно говоря, я думаю, что он влюбился в меня. Мне удалось выбить из него музейные меры безопасности».
«Возможно, это было его намерением. Может, в Туре нам что-то приготовили.
Она покачала головой. — Я так не думаю, Ник. У меня сложилось впечатление, что Мартелл делает все это сам. Он может иметь какое-то отношение к этим украденным секретам, что бы это ни было, но он делает это по-своему. Он действует очень независимо, как будто ни перед кем не отчитывается».