— Решения златая нить, — размышлял дальше Гео. — Человеческий разум, я полагаю. По тропам памяти бежит, К знаменью мудрому спешит... Я не уверен.
— Мне кажется, у тебя неплохо получается. Однако более всего меня озадачили две последние строки.
— По-моему, она снова имела в виду ум и сердце. Обычно думаешь о любви сердцем, а боишься умом. Возможно, она имела в виду, что оба они — и ум, и сердце управляют и любовью, и страхом?
— Возможно, - улыбнулась Арго. — Ты сам спросишь ее об этом, когда вы спасете ее из когтей Хама.
— Ваша внучка хочет стать поэтессой?
— Она и сама не знает, кем хочет быть... Спасибо за помощь. А сейчас тебе пора спать. Завтра наступит решающий день.
— Ну и ладно... Я валюсь с ног и очень, очень хочу спать.
...И Гео вернулся в пещеру.
Глава десятая
Лучи восходящего солнца легли поперек гребня кратера. Жрица Арго указала вниз, на противоположный склон вулкана. У его основания среди деревьев и лужаек возвышались черные силуэты больших и маленьких домов, окруженных огромным садом.
— Храм Хама, — объяснила Воплощение Арго. — Свою задачу вы помните... Удачи вам.
Кивнув на прощание, мужчины начали осторожно спускаться по засыпанному пеплом склону. Полчаса ушло у них на то, чтобы добраться до первых деревьев, которые окружали темные здания и обширные сады. Когда путники почти добрались до своей цели, с дерева над их головами раздалась певучая трель.
— Птица, — прошептал Ями. — Какое блаженство! Я не слышал пения птиц с тех пор, как покинул Лептар. — С этими словами он пристально вгляделся в кроны деревьев.
По стволу ближайшего дерева пробежала ящерица — ярко-синяя, длиной с указательный палец. Ее сапфировое брюшко вздымалось в утреннем свете. Ящерица открыла красный рот. В красной глотке затрепетал язычок, и тут снова послышалось пение.
— Ну что же, — весело сказал Ями. — Я почти угадал.
Они пошли дальше, а Гео задумчиво заметил:
— Странно, почему человек всегда ожидает увидеть вещи такими, какими привык их видеть? И совсем не готов к неожиданному.
— Потому что такие трели должна выводить именно птица, и никто больше! — упрямо сказал Михайло. Его передернуло. — Дрянь какая-то: поющие ящерицы!
— Нет она ничего... забавная, — возразил Гео.
— Бр-р-р! — поморщился Михайло.
— Ну, знаешь ли... Ожидать, что на этом острове все будет таким, как тебе хочется, просто глупо.
Неожиданно в роще, совсем рядом с путниками, раздался громкий хлопок. Гео, Ями, Михайло и Змей посмотрели в ту сторону и увидели мужчину, который поднял руку и крикнул:
— Стойте!
Путники остановились.
На незнакомце была темная ряса, отчего белые волосы, обрамлявшие смуглое волевое лицо, казались еще светлей.
Михайло положил руку на рукоять сабли. Змей подобрал увесистый камень.
— Кто вы? — требовательно спросил мужчина.
— А вы кто? — не менее вызывающе поинтересовался Михайло.
— Я Воплощение Хама.
На секунду путники онемели. Гео первым нарушил молчание:
— Мы путешественники. Мы никому не хотим причинить зла.
Внимательно окинув взглядом каждого из стоящих перед ним, жрец Хама развернулся и бросил через плечо:
— Следуйте за мной. — Он уверенно зашагал вперед, и солнечные лучи, пробившиеся сквозь густую листву, заскользили по развевающемуся плащу. Гео и его спутники поплелись следом.
Вскоре они вошли в сад. Было еще раннее утро, и солнечный свет робко золотил гигантские урны вдоль обочин. Они и не заметили, как достигли стен храма.
Зеркала в центральном зале многократно повторили их отражения, когда они проходили мимо. За столбами из оникса блестел великолепный мозаичный пол. На огромном алтаре возвышалась колоссальная фигура мужчины. Статуя была выполнена из темного камня. Мужчина сидел на полу, скрестив гигантские ноги. В одной руке он держал серп, в другой, вытянутой к самому потолку, сжимал сноп колосьев. На лице величественной статуи было три глаза. Два были полуприкрыты веками, и лишь средний грозно наблюдал за вошедшими.
Когда Гео и его спутники проходили у подножия статуи, Воплощение Хама бросил взгляд на шеи Ями и Гео, где покачивались камни, а потом вверх, на открытый глаз каменного бога.
— Утренняя служба еще не началась, — объяснил Воплощение Хама. — Она начнется через полчаса. К тому времени я должен разобраться, зачем вы сюда явились.
Вместе они поднялись по лестнице и остановились перед дверью. На ней сверкал резной черный круг с тремя глазами. Когда путники входили, Гео незаметно оглянулся и одними губами спросил Ями: «Змей?» Моряк тоже оглянулся и пожал плечами. Мальчика с ними не было.
В комнате, куда привел их жрец, тоже были экраны, как в пещере старой жрицы Арго и в монастыре слепых жриц. Но в комнате имелось и то, чего путники раньше нигде не видели: большой верстак и окно, за которым тихо шуршал листьями храмовый сад.
Воплощение Хама обернулся к ним, по-видимому не замечая исчезновения Змея. Закрыв дверь, он отошел к окну и объявил:
— Вы явились на наш остров, чтобы противостоять силам Эптора, правильно? Вы пришли похитить камень Хама и увезти юную жрицу — Воплощение Арго... И это вы не станете отрицать... Оставь саблю в покое, Михайло! Бесполезно сопротивляться... Я могу убить тебя раньше, чем ты обнажишь свой клинок.
А в это время рыженькая девушка открыла глаза и потянулась:
— Ох-х-х-х! О, Боже! — И снова. — О, Боже! Хочу спать.
Она перевернулась на живот и обняла подушку. Поморгав, потерла сначала один глаз, потом другой и осмотрела комнату. Около кровати лежал почти собранный электромоторчик. Задержавшись на нем взглядом, ее глаза снова закрылись...
...И открылись опять.
— Сегодня я не могу позволить себе проспать! — сонно пробормотала она и резким движением откинула простыни. — Раз, два, три! — и она села, свесив ноги с кровати. Помедлив секунду, решительно поставила ноги на холодный каменный пол и выпрямилась, вздрогнув всем телом — каменные плиты пола оказались невероятно холодными. Девушка стиснула зубы и громко вздохнула: «Ох-х-х!» — и встала на цыпочки.
Но зов теплой постели оказался сильнее благих намерений. Девушка проворно прыгнула назад под простыню и, свернувшись калачиком, задумалась. «С помощью медной трубки тридцати футов в длину и полутора дюймов в диаметре я смогу провести сюда тепло от тепловой централи под полом. Тогда камни станут теплыми. Прикинем: тридцать футов полуторадюймовой трубки имеют площадь поверхности...» Тут девушка спохватилась: «Я думаю черт знает о чем, только не о том, что пора вставать!» Она еще раз открыла глаза, поставила ноги на пол и подождала, пока они привыкнут к холоду. «Пора вставать!»
Достав из шкафа белую тунику, девушка натянула ее и завязала кожаный поясок вокруг талии. Потом посмотрела на часы.
— Ой! — тихо вскрикнула она.
Дверь неслышно захлопнулась за стремительной тоненькой фигуркой.
— Не суетись! Хочешь, чтобы тебя поймали? — тихо пробормотала она себе, на цыпочках подкрадываясь к следующей двери.
Девушка открыла ее и осторожно выглянула. «Каким же умным выглядит Блаженный, когда спит», — подумала она. На полу лежала веревка, тщательно повторявшая очертания трещин. Один конец лежал в углу у порога, другой исчезал под кроватью жреца. Веревка была совсем незаметна на неровном полу. Именно на это и рассчитывала девушка, когда вчера вечером укладывала ее здесь, прежде чем жрецы вернулись с вечерней службы. Дальний конец веревки был завязан особенным узлом, секрет которого знала только она, и завязан он был на вилке будильника Блаженного. У этого неприятного человека была привычка каждый вечер подводить свои дребезжащие часы. В этом она убедилась за три вечера, которые провела, повиснув вниз головой на массивной каменной решетке и наблюдая за своим недругом.
Теперь же она осторожно потянула за веревку, внимательно наблюдая за тем, как та натягивается. Когда девушка потянула сильнее, веревка приподнялась с пола.