— С вами все в порядке, Синди? — Голос Пич, казалось, доносится откуда-то издалека.
— Я просто думала, как любезно со стороны мистера Раппапорта стать еще и вашим наставником в дополнение ко всем его остальным обязанностям.
— К чему вы клоните?
Синди послала Пич взгляд, который, как она надеялась, был полон задумчивости, а не ненависти.
— Вы не представляете себе, как много работает мистер Раппапорт. Выпуск «Техаса изнутри» отнимает у него все силы.
— Я хорошо понимаю его ответственность и не собираюсь мешать ему в работе.
— Но так или иначе вы вынуждены будете это делать. Ведь мистеру Раппапорту все равно придется вас обучать, показывать. У него больше ни на что не останется времени.
Пич взяла свою коробку.
— Ценю вашу заботу, Синди. Приятно знать, что сотрудница так близко к сердцу принимает дела журнала. Однако мы с Ари работаем не только над ним. У нас есть и другие совместные проекты. И если мы будем сидеть в одном кабинете, это сэкономит время. — И она пошла к двери, ни разу не оглянувшись.
Синди стиснула ножницы. Она представила себе, как вонзает их в спину Пич и слышит ее смертный крик. А потом бьет ее еще и еще. Будь она проклята, она и все другие богатые суки, которые превратили жизнь Синди в ад. Они все ответят за это!
Прошло несколько минут, прежде чем Синди снова смогла спокойно дышать. Она чуть не выдала себя. Чуть все не испортила. Ей придется избегать встреч с Пич до тех пор, пока она не придумает способ избавиться от нее навсегда.
Ари сидел за своим письменным столом, когда вошла Пич. Солнечный свет позолотил его лицо, превратив его в этюд в золотых тонах. Пич остановилась, наслаждаясь этим зрелищем, чувствуя себя так, словно она долго плыла по бурному штормовому морю и наконец нашла спасение в тихой гавани. И все благодаря Ари.
Ари поднял взгляд от работы, увидел ее и сделал из ладоней рамку, словно собирался сфотографировать.
— Что это ты делаешь? — спросила Пич, ставя коробку на книжную полку.
— Все время забываю, какая ты красивая.
Комплименты все еще заставляли Пич смущаться. Она отвернулась от него, вынула из коробки свои книжки и поставила их на полку.
— Тебе нужны очки.
— Ни в коем случае. У меня стопроцентное зрение. — Он встал из-за стола, взял у нее из рук пустую картонку, бросил на пол и стал целовать Пич — сначала нежно, а потом со всевозрастающей страстью.
Восхитительно, думала Пич. Все в Ари восхитительно. Прикосновение его губ, вкус рта, мускулистое тело. Желание пульсировало в ней, мощно заявляя о себе. Они могли бы заняться любовью на столе, или на полу, или на диване, или даже стоя, нетерпеливо прикидывала Пич.
Она с трудом пришла в себя.
— Если мы собираемся работать в одной комнате, нам придется установить какие-то правила, — сказала Пич.
Ари шагнул к ней. Она уперлась рукой ему в грудь, чтобы остановить.
— Как насчет правила, запрещающего служащим вступать в близкие отношения?
— В твоем случае это правило не действует. Ты не служащая.
Пич нахмурилась.
— Помнишь тот день, когда я беседовала с тобой перед тем, как взять тебя на должность главного редактора?
— Я его никогда не забуду.
— Я знала, что в тебя влюбятся все сотрудницы редакции, но не ожидала, что окажусь одной из них.
— Одной из них? Насколько мне известно, других нет.
— Не будь таким тупицей, Ари. Тиффани все время строит тебе глазки. И Синди тоже. Она в тебя безумно влюблена, и можешь сделать упор на слово «безумно». В этой женщине есть что-то странное.
— Что именно?
— С виду она очень спокойная, но мне все время кажется, что она в любой момент может взорваться. И потом, все эти пластические операции…
— Какие пластические операции? — Пич изумленно подняла брови.
— Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, а?
— Синди никогда не упоминала о пластических операциях.
— Большинство так и поступает. Ты удивишься, на что только готовы пойти женщины, чтобы сохранить в тайне подтяжки лица. Но, насмотревшись на пациенток Герберта, я всегда могу определить, делала ли женщина пластическую операцию. Наша Синди исправила нос, перенесла имплантацию щек и подбородка, ее глазам поменяли форму, а грудь увеличили. Не могу поверить, что ты ничего не замечал. Она должна была проводить массу времени в отлучках.