Я вздрагиваю при мысли, что могу принести маме какую-нибудь странную болезнь или грибок. В этом году мамина иммунная система выходит из строя, атакуя саму себя и ослабляя ее способность бороться с такими простыми болезнями, как обычная простуда.
Мама потягивает свой кофе, болтая обо всех необходимых для колледжа вещах, которые нужно купить. В последнее время ее медицинские расходы выросли, из-за чего наш бюджет сократился сильнее, чем обычно. По крайней мере, это то, что я слышала от них в последние несколько месяцев. По этой причине я взяла несколько дополнительных смен в Priority Cellular, чтобы не быть обузой для их кошелька. Бог знает, что они могут не беспокоиться хотя бы из-за этого.
— Вам не нужно этого делать. У меня все ещё есть деньги, которые я получила на выпускном. — Все триста долларов. — И я копила свои чеки.
У меня несколько тысяч на банковском счёте, на которые могу прожить учебный год, пока я не буду работать. Их должно хватить на оплату бензина, продуктов и предметы первой необходимости. Их немного, но мне хватит.
Я встаю, чтобы взять апельсиновый сок. Когда наливаю его в стакан, он почти прозрачного цвета, словно кто-то разбавил сок водой, чтобы напитка дольше хватило.
— О, милая. Мы настаиваем. Это практически обряд посвящения для родителей.
Мама пытается с этим смириться.
Я стреляю в отца взглядом, и он кивает. Все, что угодно, лишь бы любовь всей его жизни была счастлива.
— Может быть, мы сможем провести целый день за этим? И мы можем поесть в том ресторане, где подают булочки с сахаром и маслом, который тебе нравится.
Мама поднимает брови и улыбается.
— «Озеро Магнолия»?
Я не была там сто лет…
— Ага, — говорит она с сияющими глазами.
Мы часто туда ходили, когда я была маленькой. В средней школе, если бы точной. Это было до того, как папа потерял работу помощника ночного администратора в мясной лавке и до того, как состояние мамы ухудшилось.
— Ты работаешь в следующую субботу? — спрашивает папа.
— Да, — отвечаю я. — Но практически уверена, что смогу попросить Адриану прикрыть меня.
Она должна мне, после всего случившегося…
— Замечательно.
Папа тянется через стол, и его рука накрывает мамину.
В последнее время я так была поглощена своим собственным миром со всеми волнениями, которые были на моем жизненном горизонте, но не переставала думать о том, насколько их мир перевернётся, когда я уеду. Они прекрасно справятся без меня. Но это будет их испытание.
Я — весь их мир.
Всегда была. И всегда буду.
Когда мне было восемь или девять лет, однажды после школы я услышала, как мама плачет во время разговора с кем-то по телефону. Будучи любопытной, я прижала ухо к двери и подслушивала. Не уверена, с кем она разговаривала, но услышала, что мама произносила что-то вроде «в этот раз у малыша не было сердцебиения». А позже этим вечером я помню, как увидела слёзы на глазах отца. Мне потребовались годы, чтобы собрать картинку воедино и понять, что они потеряли ребёнка. Хотя родители никогда не признавались мне в этом. Думаю, что это не было правильной темой для обычной беседы.
Мне всегда было интересно, сложилось бы все по-другому, если бы я была не единственным ребёнком в семье. И когда я была маленькой, то часто просила на Рождество братика или сестрёнку. Но они всегда говорили мне, что им достаточно меня, я была всем, о ком они мечтали и даже большим.
Слишком много давления на одного ребенка.
Но я никогда не жила по-другому.
— Итак, крошка, — говорит папа. — Какие планы на сегодня?
Я собираюсь ответить, когда у меня на коленях раздаётся звук пришедшего сообщения. Быстро глотая разбавленный сок, я смотрю украдкой и чуть не захлебываюсь.
ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Доброе утро, солнышко. Дай мне знать, когда я могу забрать свою рубашку.
— Милая, ты в порядке?
Мама наклоняется, чтобы похлопать меня по спине.
Как он узнал мой номер? Вчера вечером он забил свой в мой телефон…но я никогда не давала ему свой номер.
— Да, — кашляю я. — Просто пошло не в то горло.
Они изучают мое выражение лица. Я молюсь, чтобы родители купились на это и забыли.
Делаю ещё один глоток.
— Я в порядке. В порядке.
Родители задерживают свой взгляд на мне ещё одну минуту, которая длится целую вечность, пока отец, наконец, не переключает разговор о работе на заднем дворике и на то, что ещё нужно сделать. Доев завтрак в рекордное время, я ухожу в свою комнату и заново прочитываю сообщение.