Эти девичьи имена ему нравятся… или, по его мнению, подходят простушкам? Он пытается сделать мне комплимент или оскорбить?
Собравшись с духом, выбираюсь из воды и поспешно обматываю свое тело мягким полотенцем.
Август делает очередной глоток пива, на этот раз более щедрый, чем предыдущий.
— Ты не собираешься сообщать никому никаких имен, — как можно спокойнее говорю я, забирая свой вещи с шезлонга, а затем поворачиваюсь к нему спиной и натягиваю сарафан на все еще мокрое тело.
— С чего такая уверенность? — речь парня слегка невнятна, и я предполагаю, что это далеко не первая его пинта пива за ночь.
Я смотрю ему прямо в лицо, стараясь не терять самообладания.
— Потому что если ты тот, за кого я тебя принимаю, то тебе еще нет двадцати одного. Вряд ли ты собираешься звонить копам, будучи подшофе.
Парень склоняет голову набок, словно пытаясь разглядеть меня под другим углом.
— Если я тот, за кого ты меня принимаешь, тогда наверняка знаешь… у моей семьи, можно сказать, все на мази со здешними копами. Поэтому, прости, аппетитные сисечки, но мне нечего бояться в данной ситуации. А вот тебе…
Либо он пытается вывести меня из равновесия, либо он действительно такой придурок, как о нем говорят…
Возможно, мне бы и стоило быть милой, но я не собираюсь, молча стоять и позволять кому-то пускать колкости в мой адрес лишь из- за того, что решилась на один опрометчивый поступок.
— Аппетитные сисечки? Теперь я понимаю, когда говорят, что за деньги мозгов не купишь.
Он, как ни в чем не бывало, усмехается, словно мое оскорбление рикошетом отскочило от его непоколебимой внешности.
— Так как тебя все же зовут? — Его изучающий взгляд падает на мою грудь, прежде чем вернуться к моему лицу.
— Ты всерьез планируешь меня сдать? Я не воровала. Ничего не сломала. Никому не причинила вреда. Всего лишь решила поплавать…
Я скрещиваю руки на груди, которая, как мне кажется, чересчур топорщится, и одариваю его суровым взглядом.
— Ты вторглась на частную территорию, — заявляет парень. — Насколько мне известно, полиция в данном районе не особо одобряет подобного.
В данном районе…
Ну, конечно. Юго-западный квартал Мередит Хиллс — «богатенькая» часть этого богом забытого города. Все, что находится к югу от Легран-стрит и к западу от Сандерленд— авеню, является местом обитания им подобным. К тому же занятна и планировка здешних мест: улицы спроектированы подобно спицам в колесе, и все они берут начало от резиденции Монро, словно это святая святых этой обители величия и могущества.
— Ты говоришь, как истинный Монро, — говорю я, не скрывая возмущения.
Август закашливается.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я пожимаю плечами.
— Ты весь в своего отца. Вот и все.
На самом деле, я блефую. Мне ничего неизвестно о его отце, кроме того, что он состоятельный, влиятельный и предприимчивый человек, и люди советуют быть с ним начеку. Я не знаю, каков он на самом деле за закрытыми дверями, и ни в коем случае не собираюсь этого выяснять.
Август делает шаг в мою сторону, но я делаю вид, что не обращаю на это внимания. Также я стараюсь игнорировать звон в ушах и подступающую тошноту, скручивающую меня изнутри. Мне не ведомо, на что способен этот человек, но с моей стороны разумно, не показывать ему своих переживаний.
Скомкав свои трусики и лифчик, засовываю их в карман своего сарафана, прежде чем нацепить на ноги свои выцветшие сланцы.
— Успокойся. Я извинилась и теперь просто ухожу.
Следуя в направлении забора, я мешкаю — я буду выглядеть крайне нелепо, карабкаясь через него в одном лишь легком и мокром сарафане. Но мне приходится отогнать от себя эти мысли и игнорировать взгляд парня, который с каждым моим шагом ощущается все интенсивнее.
Мне плевать, что он подумает.
Монро могут олицетворять собой власть в этом городе, но, по большему счету, я и Август, абсолютно чужие друг другу люди. Мы прожили почти по два десятка лет, следуя по жизни параллельно друг другу. Нет никаких оснований, чтобы вдруг нарушить данную тенденцию.
— Эй, — бросает он вслед, и его крик разрезает тишину ночи.
Я не сбавляю шаг.
— Мы еще не закончили с тобой.
Его слова звучат резче и громче.
Я прибавляю ходу, и бегу уже так быстро, что едва ощущаю землю под ногами.
Забор уже всего в нескольких метрах от меня, и я практически могу дотянуться до него рукой, когда звук разбившегося стекла останавливает меня.