Мануил прекрасно понимал, что для Сицилийского королевства византийская экспедиция в Тунис — это как кость в горле, поэтому требовалось отвлечь или привлечь влиятельные рода, имеющие вес при дворе Вильгельма Доброго; сам сицилийский владыка уже давно забросил политику и большую часть времени уделял своему обширному гарему. Идея отца с привлечением тех родов, которые сравнительно недавно потеряли свои земли в Тунисе, показалась Мануилу вполне рабочей, так что пришлось большое количество времени проводить в переписке с норманнами.
Учитывая, что у правителя Сицилии прямых наследников не было, по совету зятя, новоиспечённый император сделал ставку на графа Танкреда ди Лечче, внебрачного сына герцога Рожера Апулийского (старшего сына короля Рожера II) и Эммы, дочери графа Ашара ди Лечче. Тем более, что и сам Мануил склонялся в пользу этой кандидатуры. Во-первых, граф более десяти лет прожил в Византии и не был сторонником идеи прирастить территорию Сицилийского королевства за счёт Византии, как его король Вильгельм Добрый, а во-вторых, он показал себя опытным флотоводцем и прагматичным военачальником, в-третьих, ему волей-не-волей придется воевать за трон с Фри́дрихом I Гогеншта́уфеном по прозвищу Барбаросса, императором Священной Римской империи, ну, и в-четвертых, Мануил неплохо знал Танкреда лично.
Поэтому совместное завоевание Туниса могло не только поднять популярность претендента на корону в Сицилии, но и послужить хорошим прологом для союзнических отношений. Когда всё было договорено и готово, осталось самое сложное - сделать так, чтобы никто не догадался, для чего собираются флот и войско.
Мануил распространил слух, что войско готовится на помощь Федору Вране, который неспешно освобождал Кипр от власти Исаа́к Комнина. Пришлось разыграть целое представление, хорошо, хоть отец согласился заранее предупредить своего преданного полководца об этой афере. Мануил надеялся, что молодой Врана сумеет извлечь из неё пользу.
Саму территорию поделили следующим образом: Византии отходили земли южнее и западнее, вдоль линии, проведённой через порт Кобос и оазисы Кебили и Нефта, а норманнам, соответственно, всё, что северней этой линии.
Каждая из договаривающихся сторон осталось довольна собой и считала, что облапошила союзника. Норманны радовались тому, что большинство плодородных земель Туниса и Алжира отойдут под их руку. Мануил же считал, что, укрепившись на относительно малом участке, войскам Византии удастся относительно легко, тем более, что западней оно будет граничить с фракийским графством Триполи, тесно сотрудничавшим с генуэзцами.
Была у Мануила идея столкнуть между собой две эти республики, за которыми маячили уши императора Священной Римской империи. Ведь согласно мирному договору, заключённому в 1183 г. в Констанце, за верхнеитальянскими городами были признаны все вольности, которыми они пользовались со времён Генриха V, особенно права верховной власти и право вести войны и заключать союзы.
Видя такое дело, Мануил затребовал себе чиновников из ведомства дрома, которые хорошо разбирались в политической ситуации в Европе. Дромологофет выделил ему двух специалистов: «бородатого» Алексиуса Фроура, специалиста по военному делу, и «безбородого» (безбородыми в Византии называли евнухов) Диокла, больше разбирающегося в хитросплетениях политической жизни.
- Итак, на территории Италии сталкиваются четыре политические силы, внутри которых тоже огромное количество конфликтов и противоречий, но, чтобы не утонуть в деталях, мы для начала рассмотрим их как единое целое, – начал своё повествование Диокла.
Самой значимой силой в Италии являются германцы. Королевство Германия, составляющее основной костяк Священной Римской империи, политической наследницы франкской державы Карла Великого и той самой Западной Римской империи, имело в своем распоряжении несколько сильных позиций.
Во-первых, германцы, при необходимой концентрации сил, тактически превосходили в поле любого из участников борьбы, что давало им определенное первенство в этой борьбе. С другой стороны, это превосходство приводило к дипломатической негибкости и стремлению разрешать противоречия за счет чисто военных решений.