— Не спеши, сын, — Домослав направлял сына, помогавшего ему, слыша в своём голосе отголоски голоса своего отца, который давно так же передавал семейный секреты ему. — Каждый шаг важен, когда создаешь что-то, иначе ты просто наполняешь воздух шумом, а не созиданием.
Обернувшись, он заметил, как солнечный свет пробивается сквозь окошко, создавая теплые блики, что убаюкивали и отстраняли прочь все заботы. Сразу же нахлынули воспоминания о том, как с семей они покинули старые земли у Эльбы и по зову русского князя Юрия, пересекли моря, чтобы обрести новый дом.
Князь не обманул: их ждали, и ждали не просто так, а с тщательной подготовкой. Пять огромных, круглобоких кораблей приняли на борт около ста семей ратарей из Велетского союза, их скарб и домашний скот. В основном это были женщины, старики и дети. Мужчин разместили на трёх боевых галерах, сопровождавших парусники. Время в пути прошло с пользой, мужчины освоили азы матросского ремесла. Да и воинские навыки подтянули, заодно освоили русский, который хоть и был похож на их родной язык, но иногда говорившего было сложно понять.
Через три месяца пути, в начале руйня (сентября), они вошли в бухту Лестригонов. На её берегу стоял порт, а неподалёку — небольшая крепость квадратной формы, сложенная из красного кирпича. Сторона крепости достигала четырёхсот шагов, а толщина стен — семи. По углам возвышались четыре пятигранные башни-бастионы, увенчанные скорпионами. Снаружи крепость окружал ров глубиной в четыре человеческих роста и вал. В отличие от других крепостей, за валом не было посада — лишь огромное открытое поле. Сам посад раскинулся на западной стороне бухты, стремительно разрастаясь. Главные ворота крепости смотрели на северо-восток, к морскому порту, а на юго-западе стояли Константинопольские ворота.
Местный воевода лично встретил переселенцев на пристани, окружённый свитой из воинов и советников. Его речь была краткой, но тёплой: он обещал защиту, землю и свободу от прежних тягот. Ратари, уставшие от долгого пути, слушали его с надеждой, хотя в глазах многих читалась тревога. Женщины, держа за руки детей, оглядывали новые земли, а старики, опираясь на посохи, шептали молитвы.
Однако в крепость их не повезли. В порту весь скарб перегрузили на подводы, направившиеся в посад, именуемый местными, как и крепость, Жерло. Там их поселили в длинных кирпичных четырехэтажных домах, которые звались общежитиями.
Пока жены и дети приходили в себя после долгого пути и проходили банные процедуры, мужчин собрали в просторном зале. Им предложили выбор: служить в княжеском войске, вести собственное хозяйство или работать в княжеских угодьях. Последним обещали не только подённую плату, но и годовые выплаты по итогам труда. Домослав, не прельщённый воинской славой и не доверявший княжеской милости, выбрал привычное дело — растить хлеб и овощи. Таких, как он, оказалось большинство. Те, кто избрал ратный труд или работу в княжеских хозяйствах, покинули общежития в тот же день: первые получили дома в посаде, вторые отправились на новые места. Остальным же рассказывали о местных землях, сроках посадки, уходе за урожаем и капризах погоды.
Наконец, их караван двинулся к новому месту жительства — не в старые поселения, а в отстроенные с нуля деревни, обнесённые высоким тыном, в дне пути от крепости.
По дороге Доброслав размышлял о будущем, им объяснили, что кроме налогов, которые с них будут взимать осенью или деньгами, или продуктами, в течении двадцати лет надо будет еще выплатить суду за дом и семена, предоставляемые князем. Назвали это мудрёным словом кредит. Правда, приехавшие до них соплеменники уверяли, что с такой землёй сделать это возможно года за три. Но все равно в месте, куда они ехали, жизнь могла быть непредсказуемой. Соседние земли могли оказаться не так хороши, как ожидалось, а погода — жестокой.
Дорога пролегала через поля, вдоль неё тянулись луга и рощи, которые вызывали повышенное внимание у сопровождавшего их разъезда. Природа выглядела богато и давала надежду на богатые урожаи.
За такими размышлениями по широкой дороге они без сложностей добрались до своего нового дома. Дорога привела к месту, называемому местными усадьба, которая состояла из острога, где базировалась сотня солдат, а вокруг острога вольготно раскинулись слобода ремесленников. От усадьбы в четыре разные стороны расходились дороги, ведущие к новым деревням, получившим ностальгические названия: Ретра, Редигаста, Доши и Гавела.