Май, 1188 года
Константинополь
Иегуда бен Элиягу Хадасси
Иегуда бен Элиягу Хадасси, один из столпов караимской общины, был мрачнее тучи. Конфликт еврейской общины в Константинополе с императором разгорался как пожар в сухой степи, но дело было не только в этом. Все проверенные веками хитрости и уловки, казалось, разом утратили силу. Началось всё с, казалось бы, безобидной аферы: иудейские купцы, решив нажиться на армейских поставках, подсунули солдатам мясо, не отличавшееся первой свежестью. Более того, поговаривали, что в нем даже завелись "мясные черви", этакая "плоть во плоти". Но император, увы, юмора не оценил и повелел всех причастных отправить на виселицу, а имущество – конфисковать в казну. Саму еврейскую общину возмутила не столько казнь незадачливых дельцов – тут, как говорится, закон суров, но это закон. Возмутило то, что под конфискацию попали немалые средства самой общины, которые она предусмотрительно давала в рост под хорошие проценты, используя этих купцов как посредников. Император же не только изъял средства, но и векселя пустил в пепел. Злые языки шептались, что среди сожженных векселей были и обязательства членов императорской семьи. Правда это или нет – история умалчивает, но популярность Андроника, среди знати и простых людей после этого взлетела до небес, словно выпущенная из лука стрела.
Опытный и проницательный хахам видел куда глубже поверхности этого злополучного инцидента. Он ощущал, как над общиной сгущаются зловещие тучи, предвещая не просто бурю, а сокрушительный шторм, готовый обрушиться всей своей яростью. Потерянные деньги, безусловно, были ощутимым ударом, но куда сильнее его тревожила зловещая тень растущей нетерпимости к евреям, умело и незаметно расползавшаяся по городу. Пока еще не было принято никаких открыто ограничительных законов, но в каждом решении, в каждой мелочи, при прочих равных, предпочтение неизменно отдавалось православным, что вызывало глухое недовольство среди представителей других конфессий. И когда они, надеясь на справедливость, обратились с жалобой на эту вопиющую несправедливость к молодому императору, он лишь недоуменно вскинул брови, искренне не понимая: "Почему, если еврей помогает еврею, или мусульманин – мусульманину, это считается добродетелью, а если православный протягивает руку православному – это вдруг ущемляет чьи-то права?".
Скорее всего, молодой император был уже отравлен предубеждениями относительно евреев, подозревая их в корыстолюбии и готовности предать ради выгоды. Вполне возможно, что какие-то компрометирующие документы или зловещие подозрения зародились в его уме после того, как Византии удалось отвоевать у мусульман исконные имперские земли, навеки посеяв семена вражды и недоверия.
После долгих и бурных обсуждений было решено отправить к императору делегацию, состоящую из самых уважаемых членов общины. Им предстояло попытаться донести до Андроника, что еврейская община не представляет угрозы для империи, а наоборот, является ее ценным и лояльным союзником. Хадасси прекрасно понимал, что эта миссия – отчаянная попытка выиграть время и оценить намерения императора. Но он надеялся, что мудрость и дипломатия смогут предотвратить худшее.
Но, повинуясь старинной привычке, он решил подстраховаться, словно опытный мореплаватель, готовящийся к шторму. Его мысли обратились к горькой необходимости бегства, если Византия окажется негостеприимной. И выводы были неутешительны, как холодный зимний ветер: большинство соседних государств встречали иудеев с неприязнью, не только лишая их права голоса в политических делах, но и облагая унизительным еврейским налогом. Тут в памяти его всплыло Крымское княжество, что крепло под десницей молодого и дерзкого князя. Пусть и связан он узами брака с дочерьми византийского императора, но, как шепчут купцы, князь ведет свою игру. А значит, если суметь заинтересовать его, он с распростертыми объятиями примет общину в своих владениях. И там, быть может, удастся повторить хазарский гамбит, исподволь завладев бразды правления. Рано или поздно, найдется среди княжеских наследников тот, кто прельстится красотой еврейской девы. Мысль эта зажгла в его сердце искру надежды. Крым! Земля возможностей, где Восток встречается с Западом, где переплетаются интересы великих держав и амбиции местных князей. Земля, пропитанная кровью и интригами, но в то же время, плодородная и богатая. И главное – земля, где еврейская община могла бы обрести новый дом, новую силу. Встреча с князем будет непростой. Молодой правитель, окруженный советниками, не сразу разглядит выгоду в союзе с еврейской общиной. Но он сумеет найти нужные слова, сумеет предложить то, от чего князь не сможет отказаться. Деньги, связи, знания – у общины есть все, что нужно для укрепления власти.