И если князь согласится, если примет общину под свое крыло, начнется новая глава в истории еврейского народа. Крым станет новым Хазарским каганатом, но на этот раз – более мудрым, более скрытным, более сильным. И кто знает, может быть, через несколько поколений, еврейский князь будет править Крымом, как когда-то им правили еврейские каганы. Он оторвался от своих мыслей, посмотрел на лица собравшихся. В их глазах он увидел страх, неуверенность, но и – надежду. Он встал, выпрямился во весь рост и произнес: "Мы отправляемся в Крым!"
Май, 1188 года
Константинополь
Танкреда ди Лечче граф Лечче
Успех дерзкой высадки превзошел самые смелые ожидания. В руках Танкреда теперь сосредоточились несметные богатства и земли, затмившие не только его графство, но, казалось, и всю Сицилию целиком. Византийцы, отягощенные награбленным, спешно покидали берега, и на смену имперским таксиархиям вставали сплоченные родовые дружины. Младшие отпрыски знатных фамилий получили вожделенный шанс обрести собственную землю, и они будут отстаивать ее с яростью льва. Впрочем, судьба ромеев мало заботила графа Лечче. Он сам стоял на зыбком перепутье, терзаемый мучительными сомнениями о дальнейших действиях.
Мысль о собственном королевстве, манила и пугала его одновременно. В голове его бушевал вихрь сценариев, которые проносились в его мозгу со скоростью породистого скакуна. «Провозгласить себя королем Нового Карфагена, сбросив оковы вассальной зависимости от племянника, Вильгельма II?» Дерзкая, как удар кинжала в спину, мечта. Но Вильгельм, хоть и прозванный Добрым, не простит подобного вызова и обрушит свой гнев на новое государство, словно морскую бурю. Склониться перед папским престолом, вымолить защиту в обмен на лояльность? Укрытие надежное, но клетка слишком тесная. Завязать узел с Византией, найти общность интересов и врагов? Восток манил своими богатствами и мудростью, но путь туда был усеян предательством и интригами. К тому же, православная вера чужда сицилийской душе, привыкшей к латинским обрядам и папскому благословению. И все же, искушение было слишком велико, чтобы ему противиться. В его жилах текла кровь норманнских завоевателей, смелых и отважных воинов, не привыкших довольствоваться малым. Он помнил рассказы деда, Роберта Гвискара, прославившегося своими победами в Италии, и мечтал превзойти его славу.
Но новая корона будет обречена на вечную войну с Альмохадами, кровавый танец на лезвии клинка. Впрочем, это сделает его желанным союзником для христианских королевств Пиренейского полуострова, щитом против неверных для Рима. Но тогда графство Лечче ускользнет, словно песок сквозь пальцы. Вильгельм не упустит случая прибрать его к рукам под благовидным предлогом. И это лишь внешние тернии, внутренние терзают не меньше. Удержать в узде завоеванные земли, слепить воедино разношерстную армию из наемников и вчерашних разбойников, усмирить амбиции знатных фамилий – задача, казалось, непосильная, гора, что упирается в самые небеса. Но пути назад нет, мосты сожжены. Рубикон перейден, и теперь остается лишь идти вперед, полагаясь на удачу, изворотливость ума и преданность немногих, проверенных в боях соратников.
Граф Лечче отвернулся от окна. В его взгляде застыла сталь, решимость закалилась в огне сомнений. Он знал, что должен сделать. Укрепить власть, опереться на церковь, сплести сеть выгодных союзов и безжалостно подавить любое проявление непокорности.
Новый Карфаген… Эта идея, как навязчивая мелодия, звучала в его голове. Создать государство, которое станет центром торговли и культуры, местом, где встретятся Восток и Запад, где наука и искусство будут процветать. Мечта красивая, но труднодостижимая. Танкред знал, что ему предстоит долгая и упорная борьба. Ему понадобятся верные союзники, сильная армия и, самое главное, удача. Но он был готов рискнуть всем, чтобы воплотить свою мечту в реальность. В конце концов, жизнь – это игра, а короли делают свои ставки. Он должен стать не просто графом, но королем. И он станет им, даже если для этого придется запятнать руки кровью по самые локти.