Солнце, словно уставший путник, медленно клонилось к горизонту, окрашивая воды Волги в багряные тона. Вальдемар, восседая на носу драккара, вглядывался в монотонный пейзаж, который утомлял взор своей бесконечностью. Дозорные сменялись каждый час, не давая дрёме овладеть ими. Мысли конунга текли так же неспешно и плавно, как воды великой реки. В руках его были пергамент и гусиное перо. Он скрупулезно записывал каждый день пути: сколько пройдено, какие приметные ориентиры встретились на пути, свои мысли, наблюдения, планы. Он мечтал не только о славных победах, что воспоют скальды, но и о процветании, о новых торговых путях, что принесут богатство его народу.
Однажды к нему подошел старый воин, седой, как зимний иней, чье лицо избороздили шрамы былых сражений, и спросил: "Зачем тебе все это, конунг? К чему эти письмена? Воину нужна сталь в руках, а не чернила на пальцах." Вальдемар отложил перо и посмотрел воину прямо в глаза. "Сила в руках – это хорошо, – ответил он, – но сила в голове – несоизмеримо лучше. Мы должны не только уметь сражаться, но и думать, как взять желаемое, избежав лишнего кровопролития. Мы должны не только завоевывать, но и строить."
Воин хмыкнул, но в его глазах мелькнуло нескрываемое уважение. Он видел, что этот молодой конунг – не просто рубака, он – вождь, видящий дальше горизонта. Он – тот, кто поведет их вперед, к новым победам и новым землям. И пусть возится со своими пергаментами, если это поможет им выжить и преуспеть.
Встречные караваны шарахались от варягов, словно черт от ладана. Лишь с парой купцов Вальдемару удалось перемолвиться словом, да и те, чуть живые от страха, всё никак не могли поверить, что избегнут ограбления. Но и из этих обрывочных речей Вальдемар сумел выудить кое-что полезное. Например, о том, что недавно заработал волок между Волгой и Доном, и русские княжества, имеющие выход к Поясу Богородицы (Оке), вкупе с булгарами, начали активно им пользоваться, что значительно сокращало путь в Византийскую империю. Весть о новом торговом пути заставила Вальдемара нахмуриться. Это означало, что путь "из варяг в греки" теряет свою актуальность, а вместе с ней и доходы с таможенных пошлин, которые исправно платили проходящие суда. Многим князьям, привыкшим к лёгкой наживе, такое положение дел явно не понравится. Не исключено, что они попытаются силой вернуть себе контроль над торговлей, а это чревато новыми усобицами и кровопролитием. Новый волок между реками открывал перед ним заманчивые перспективы. Он мог бы сам наладить поставки товаров из Византии, минуя жадных князей и получая всю прибыль в свои руки. Окрылённый новыми планами, Вальдемар приказал своим воинам ускорить продвижение на север. Он хотел, как можно скорее добраться до места, где Волга встречается с Доном, и лично оценить возможности нового торгового пути. Он чувствовал, что судьба даёт ему шанс, и он не намерен его упускать.
На привалах дружина Вальдемара молниеносно разбивала лагерь, разжигала костры, готовила пищу. Воины были немногословны, каждый знал свое место и свою задачу. Они были единым целым, сплоченным долгим путем и общими испытаниями. Всё могло быть намного быстрее, если бы юный конунг не настоял на том, чтобы место стоянки всегда было огорожено и защищено, хотя бы по минимуму. Этим были вечно недовольны старые воины, считавшие, что сила настоящего воина – в верном мече, а все эти "римские штучки" – не для закаленных в боях мужей.
Вальдемар понимал их недовольство, но он видел дальше. Он помнил рассказы наставников о набегах, о внезапных нападениях, когда враг заставал врасплох, и лагерь превращался в кровавую баню. Нет, он не позволит этому случиться с его дружиной. Лучше потратить лишний час на укрепления, чем потерять воина в ночной стычке, став жертвой подлой удачи.
Вечерами, когда костер потрескивал, а воины рассказывали байки о былых сражениях, а скальды пели старые песни и слагали новые. Путь домой продолжался. Река сменялась рекой, лес – лесом. Вальдемар и его дружина неуклонно двигались на север, к Варяжскому морю, к дому. И в каждом взмахе весла, в каждом шаге по земле звучала надежда на то, что там, в конце пути, их ждут.