Вскоре появилась вереница подвод, груженых всяким добром, и началась неспешная погрузка товаров на струг. Это зрелище не слишком занимало Золтана, и он продолжил поиски князя. Размах работ по обустройству волока поражал воображение. В низинах и топях была уложена крепкая гать, видны следы отсыпки и искусно сложенных подпорных стенок. Там, где путь пересекал ручей, красовался добротный мост, шириной под стать дороге.
Князь обнаружился в самом конце пути, у ворот, где вместе с воями и местными волотчанами уплетал линду́ – наваристую уху из голов сёмги, сдобренную ржаной мукой. Пришлых, по старому русскому обычаю, сначала усадили за стол, накормили до отвала, а уж потом принялись расспрашивать, кто они и с каким делом пожаловали. Линду́ оказалась и вправду на редкость вкусной, а после долгой дороги – еще и весьма кстати. Пока воины уплетали уху, князь неспешно расспрашивал Золтана о дороге, о погоде, о том, как продвигается торговля в их землях. Чувствовалось, что торопиться ему некуда, и что истинную цель визита он оставит на потом. Золтан отвечал уклончиво, стараясь не раскрывать всех карт. Он понимал, что от первого впечатления зависит многое, и старался произвести благоприятное.
После еду князь отозвал Злотана и Арсена в сторону, где княжич вручил ему верительные грамоты. Князь внимательно изучил пергамент, его взгляд скользнул по печатям и витиеватым подписям. Лицо его оставалось невозмутимым, но Золтан уловил едва заметную тень сомнения, промелькнувшую в его глазах. Он затаил дыхание, ожидая вердикта.
"Что ж, Золтан, вижу, прибыли вы с важным делом," - наконец произнес князь, возвращая грамоты. - "Но дела государственные не терпят спешки. Сегодня вы гости мои, а завтра поговорим о делах. Отдохните с дороги, осмотритесь. Волоть – земля хоть и дикая, но богатая и гостеприимная."
Он махнул рукой, и к ним подошел один из волотчан, крепкий детина с добродушным лицом. "Проводи гостей в лучшие хоромы, накорми, напои, покажи им город. Пусть чувствуют себя как дома."
Золтан и Арсен переглянулись. Такой прием был неожиданным, но приятным. Они последовали за волотчанином, оставив князя у ворот. В голове Золтана роились мысли. Он понимал, что князь не так прост, как кажется. За его неспешностью и гостеприимством скрывается острый ум и твердая воля. Предстоящие переговоры будут непростыми. Пока они шли по улицам Волоти, Золтан внимательно осматривался. Город жил своей жизнью, шумной и многообразной. Торговцы зазывали покупателей, ремесленники работали в своих мастерских, дети играли на улицах. Несмотря на кажущуюся простоту, в воздухе чувствовалась сила и уверенность, чего так не хватало его родине.
Май, 1188 года
Гургандж
Визирь государства Хорезмшахов Низам алМулк Шамс ад-Дин Мас’уд ибн Али ал-Харави
Владения Хорезмшахов раскинулись от зыбких берегов Аральского моря и низовьев Сырдарьи до сумрачных гор Загроса, объяли Дженд, Мангышлак, сердце Хорезма, благодатный Хорасан и Персидский Ирак. В этом пестром государстве, где народы, словно ингредиенты в огромном салате, теснились бок о бок, но не смешивались, Низам видел не процветание, а предвестие бури. Его усилия, направленные на то, чтобы сплотить разрозненные племена в единый народ, разбивались о непреклонную волю Туркан-хатын, словно хрупкий челн о скалы. Казалось, ей доставляло дьявольское наслаждение рушить то, что Низам годами воздвигал с таким трудом.
Доведенный до отчаяния, визирь молил султана об отставке, просил назначить на свой пост того, кто окажется достойнее. Ала ад-Дин Текеш, вместо гнева, осыпал своего верного слугу знаками отличия. Ему преподнесли регалии великого визиря, облачив в одежды, достойные царя: белоснежный тюрбан, низанный золотом, шелковый халат, искрящийся золотыми нитями, тунику с подкладкой цвета запекшейся крови, саблю из дамасской стали, рукоять которой усыпана самоцветами. В довершение ко всему, ему даровали чистокровного арабского скакуна, масти рыжего золота, с седлом и сбруей, что слепили глаза чеканным золотом и жемчугом. В качестве нового местопребывания султан предоставил Низам Харави одну из своих резиденций в столице.
Воодушевлённый поддержкой, визирь с новой силой принялся отстаивать свою позицию. Земли, отнятые у тайных врагов и явных недоброжелателей – «ярлыкли-мульк», – щедрой рукой раздавались верным, испытанным и заслуженным феодалам. Тем самым он не только избавлялся от наиболее опасных и влиятельных смутьянов, но и закладывал прочный фундамент для грядущих свершений и реформ. В его распоряжении теперь была преданная знать, сплоченная единством веры и убеждений, а также растущее профессиональное войско, готовое в любой момент встать на защиту его начинаний.