Рыбинск, питаемый купеческими караванами, рос и крепчал, словно тесто на дрожжах, принося первую прибыль. В нём, как грибы после дождя, множились постоялые дворы, шумел базар, куда окрестные жители свозили свои немудрёные товары на продажу и обмен. Причалы ломились от судов, маня не только торговцев, но и лихих людей. Дважды волжские ушкуйники пытались взять богатое село нахрапом, но княжеская ладья, словно сторожевой пёс, вовремя пресекла их дерзкие поползновения, обратив разбойничьи струги в пылающие головешки. Эта кровавая наука на время отбила охоту у воровской братии, но Кун-тугды, не надеясь на случай, вынужден был отправить на волжский берег, с базированием в Рыбинске, пару конных отрядов, дабы зорко следили за порядком и лихим людом. По приказу Кун-тугды, у стен Рыбинска выросли бревенчатые казармы, где день и ночь кони били копытами, а в кузницах ковали оружие. Воины, облаченные в кольчуги и шлемы, патрулировали улицы, зорко высматривая подозрительных личностей. На базаре, среди торговцев и покупателей, сновали переодетые лазутчики, собирая информацию о замыслах недоброжелателей. Никто не смел нарушить установленный порядок, ибо знали, что за малейшую провинность неминуемо последует суровое наказание.
Август 1188 года
Константинополь
Иегуда бен Элиягу Хадассириал и ребе Цемах-Цедек
В этот раз духовный лидер караимов назначил встречу своему посланнику в тенистом саду, где аромат кофе, новомодного напитка, стремительно завоевывающего Константинополь, смешивался с благоуханием роз.
– Так, значит, с князем Юрием договориться не удалось? – спросил Иегуда, его голос был тих, но в нем звучала тревога.
– Увы, нет. Он не только отказал, но и хазар припомнил, мол, подобный трюк срабатывает лишь с теми, чья память коротка, – ответил Цемах-Цедек с горечью.
– Даже так… – протянул Иегуда, задумчиво потягивая обжигающий напиток из тонкой фарфоровой чашки, привезенной из Крыма.
– Я объехал окрестные державы, но нигде нам не рады, – продолжал посланник свой печальный отчет. – Даже грузины, несмотря на собственные неурядицы, встретили мои предложения с подозрением.
– Говорят, царица Тамара не чужда плотским утехам… Подобрать бы ей искусного любовника, а там ночная кукушка дневную перекукует, – промолвил Иегуда, отламывая серебряной вилкой кусочек медового пирога с орехами и ягодами.
– Не уверен, что ей сейчас до любовных игр. Идет ожесточенная борьба за власть с мужем. И хотя пока она одерживает верх, ситуация может измениться в мгновение ока, – возразил Цемах-Цедек, рискнув пригубить кофе в короткой паузе.
Дальше повисла тишина перемежаемая только звуками еды.
- А если русские княжества? – спросил Иегуда бен Элиягу добив последний кусок торта.
- Они там дикие, моются каждый день, ездят на медведях, пьют самогон, и князья любят вешать советников если их совет окажется неудачным. Да и холодно там большую часть времени, как в ледяной могиле, – бросился отговаривать своего собеседника ребе. – Один плюс, что христиане, а значит, не обложат джизьей (налогом на веру).
- Тогда какие предложения? Так как у нас обстановка становиться все хуже, младший брат императора, и его налоговая служба совсем житья не дают, не только проверяют все ли налоги уплачены, так еще стали охотиться на понимающих чиновников, готовых сделать одолжение за небольшой гешефт. А без смазки, ни одна государственная машина эффективно работать не будет. Это проверено ни на одной империи. – эмоционально произнес хозяин дома.
- Может в Европу? Например, Ричард Львиное Сердце, отличные правитель, ему вечно нахватает денег и плевать на своих подданных, - засуетился Цемах-Цедек.
- Отличная характеристика, друг мой. Давай подумаем в этом направлении, - воодушевился Иегуда. – Но и о Грузии тоже забывать не стоит. И помни отступить — не значит сбежать, а оставаться — неразумно, когда причин для страха больше, чем для надежды. Мудрый человек бережёт себя для завтрашнего дня и никогда не кладёт весь товар на один корабль.
– Ричард Львиное Сердце… – повторил Иегуда, поглаживая свою аккуратную бородку. – В его жилах течет кровь викингов, но деньги, как известно, не пахнут. Надо узнать, во что ему обходится каждая война, и предложить свою помощь, под проценты разумееться или под сбор налогов той или иной части его майората. Вопрос лишь в том, как передать ему наше предложение, не привлекая лишнего внимания. Тамплиеры? Они всегда были не прочь заработать на стороне.