Цемах-Цедек кивнул, обдумывая слова духовного лидера.
– Тамплиеры – неплохой вариант. У них свои люди во всех крупных европейских городах, и они не задают лишних вопросов. Но, боюсь, их услуги обойдутся нам недешево.
– Деньги – дело наживное, – отмахнулся Иегуда. – Главное – результат. Если мы найдем надежного союзника, готового принять нас под своё крыло, никакие расходы не покажутся чрезмерными. Нужно составить отчет о том, что мы можем предложить Ричарду в обмен на его покровительство. И, разумеется, подготовить достойный подарок для великого магистра тамплиеров.
Взгляд Иегуды вновь обратился к саду, где аромат роз смешивался с запахом кофе, символизируя перемены, надвигающиеся на их общину.
– Но не забывай и о Грузии, Цемах-Цедек. Пошли туда еще одного посланника, статного, красивого, более искусного в дипломатии любви, чем ты мой друг. Можно даже не из нашего круга. Пусть он изучит ситуацию на месте, оценит шансы на успех. И пусть не скупится на подарки для приближенных царицы Тамары. Иногда путь к сердцу женщины лежит через спальни её подруг. В политике, как и в шахматах, нужно просчитывать каждый ход на несколько шагов вперед.
Глава 29
Сентябрь 1188 года
Париж
Филипп II Август
Весь день двадцатитрехлетний король Франции провел в неустанных хлопотах. Сначала – бурная сцена с одной из фавориток, пылкая и скоротечная, как летняя гроза. Затем – сухой, как пергамент, отчёт королевского камерария Матье III де Бомона. Обед с супругой Изабеллой – ритуал, полный холодной вежливости, после которого вновь навалились государственные дела. Лишь к вечеру он смог позволить себе немного расслабиться, погрузившись в мягкое лоно «византийского» кабинета, обставленного удобной мебелью, щедрым даром сестры Агнессы, ныне Василевсы Анны. Мысли его текли лениво и плавно, как Сена в знойный июль, а рабыни, присланные сестрой, двигались с отточенной грацией: одна, с уверенностью египетской жрицы, массировала его усталую спину и шею, другая, стоя на коленях, дарила чувственное наслаждение, извлекая чарующие звуки из кожаной флейты.
Воспоминание о сестре вызвало в памяти образ Византии, словно феникс, восставшей из пепла былого величия. Завтра же необходимо вызвать канцлера Пьера Шалона и расспросить о реформах, затеянных императорами Андроником и Мануилом.
Далее мысли перетекли к внутренним делам королевства. Ричард все еще лелеял безумную надежду вернуть конфискованное у герцога Аквитанского более двухсот лет назад Раулем I графство Берри. И это создавало немалую проблему, ибо граф Тибо V де Блуа, хотя и связан кровью с королем через брак с его единокровной сестрой Алисой, отнюдь не являлся его верным сторонником. Да и Стефан I, граф Сансера, будучи вассалом своего старшего брата, Генриха Шампанского, вряд ли пропустит королевские войска через свои земли к Берри. Оставалось одно: обменять эту территорию на равноценную с графом Сансера или с кем-то другим, что тоже представлялось крайне сложной задачей.
Как досадно, что новый папа Климент занял выжидательную позицию и не поддержал с должным энтузиазмом идею крестового похода. Выдвенутую его предшественником! Это был бы идеальный шанс одним махом устранить врагов и укрепить собственную власть на троне. «Убить двух зайцев одной стрелой», – мелькнула в голове циничная мысль. Отправить в крестовый поход всех своих заклятых противников и позаботиться о том, чтобы они по тем или иным причинам не вернулись обратно – давняя, сокровенная мечта Филиппа. Но после того, как Генрих II, вслед за папой, не проявил особого рвения к Третьему крестовому походу, а призвал к освобождению Пиренейского полуострова от мавров, Филипп откровенно заскучал. Нет, если кто-то из его непокорных вассалов вознамерится отправиться на запад, он не станет чинить препятствий, напротив, постарается прибрать к рукам его земли. Однако добраться из Арагона во Францию значительно проще и быстрее, чем из Иерусалима. Значит, пришло время вновь использовать Плантагенетов – эта испытанная стратегия никогда не подводила. Отец, как всегда, был прав: «Плантагенеты дерутся – Франция прирастает». Никаких масштабных войн – лишь тонкие интриги, искусные маневры и осторожные шаги. Если ему удастся дестабилизировать обстановку, сбить врагов с толку, посеять смуту, они могли бы выполнить часть работы за него. И тогда, в тот самый момент, когда они станут уязвимыми, он, подобно волку, ворвется со своей армией в загон. Перспектива плетения заговоров оказалась даже более захватывающей, чем сама война. Филипп не смог сдержать хищную улыбку, представив, как его противники будут в панике метаться, пытаясь понять, кто стоит за этими волнениями. Со временем, если все пойдет по его замыслу, коронные земли непременно обогатятся новыми территориями и процветающими городами.