Юрий, выслушав гонца, лишь криво усмехнулся. Победа уже дразнила его, словно спелый плод, висящий над самой головой, но князь не жаждал лишней крови на руках. Переговоры назначили на зыбкой нейтральной полосе, меж неприступными стенами Владимира и ощетинившимся муромским станом. Юрий явился туда, окруженный лишь горсткой самых верных дружинников, да Ерофеем Тимофеевым, чья осанистая фигура излучала незыблемую силу. Роман Глебович, напротив, казался иссушенным ветром и сломленным бременем поражения.
Переговоры были кратки, как зимний день. Юрий, не утруждая себя лицемерием, потребовал от муромцев безоговорочной покорности. Роман Глебович должен был стать лишь удельным князем в составе владимирского княжества, вассалом Юрия. Тот медлил, словно перед чашей с ядом, но когда до слуха его донеслась весть о падении Мурома, взятого Ольстином Олексичем, он, побледнев, целовал крест и скрепя сердце подписал все бумаги. Впрочем, Юрий не питал иллюзий насчет искренности клятв побежденного князя.
Вернувшись во Владимир, Юрий первым делом созвал боярский совет. Муромский вопрос требовал немедленного решения. Мнения разделились. Одни, ведомые старыми боярами, жаждали полного подчинения Мурома, предлагая посадить там своего наместника и обложить город тяжкой данью. Другие, более дальновидные, предостерегали от чрезмерной жестокости, и о необходимости сохранения стабильности на южных рубежах княжества. То, что за Муром начнется тяжба с рязанским княжеством никто не сомневался. Юрий внимательно выслушал всех, взвешивая каждое слово. В итоге он принял компромиссное решение.
Роману Глебовичу было позволено остаться князем муромским, но под строгим надзором владимирских бояр. В Муром отправлялся наместник - боярин Борис Берёза, чья задача заключалась не только в контроле сбора налогов, но и контроле за действиями князя и его дружины. Кроме того, муромцы обязаны были выплатить предоставить юных заложников из знатных семей, которые отправятся в Крым учиться премудростям управления государства. Во владимирском княжестве Юрий тоже открыл кадетские училища, но решил, что в Крыму больше шансов воспитать лояльных управленцев и командиров.
Едва Юрий решил проблему Мурома, как явилось посольство из Великого Новгорода с дерзким требованием передать Тверь под власть вечевой республики. От такой наглости князь едва не лишился дара речи, а бояре требовали крови. Юрий кровь лить не стал, а вот землёй прирос. Пока новгородские послы, словно павлины, распускали хвосты в Боголюбове, кичась мнимой силой и славой, Адиль, не пролив ни капли крови, вернул Волок-Ламский под длань княжества, оставив там надежный гарнизон, а новый полк созданный из дружинников, служивших Всеволоду под командованием Твердяты, взял под свое контроль земли по берегам Сухони. Затем Юрий отпустил послов, наказав им передать и вече, и Совету Господ, и посаднику Михалке Степаничу, и князю Ярославу Владимировичу, что истинная угроза для Новгорода зреет не на юге, а на западе. Совету же Господ Юрий направил письмо, в котором настоятельно советовал обратить взор на западные рубежи и взять под свою защиту земли, лежащие вокруг Водской пятины. В этом благом деле Владимирское княжество обещало всемерную поддержку.
Не успел простыть след от копыт новгородских посланников, как у ворот показались гонцы рязанского князя Романа Глебовича, верного союзника черниговских князей. Требование их прозвучало дерзко, словно удар обухом по голове: вернуть Муромское княжество! Юрий, не ожидавший так рано столь наглой выходки, лишь брови в удивлении вскинул. Выслушав послов, отправил их ни с чем, гадая, не решится ли рязанец испытать силу муромской дружины. Но Роман Глебович, то ли разумом наделённый, то ли трусостью снедаемый, а скорее и тем и другим, от рати удержался. Вместо бряцания оружия явились биричи от самого киевского князя Святослава Всеволодовича, призывая Юрия предстать на княжеский суд в златоглавом Киеве.
Весть о киевском зове заставила Юрия задуматься. Святослав, хоть и приходился ему дальним родственником, славился нравом крутым и переменчивым. Отказ явиться мог быть расценен как неповиновение и привести к войне, но и поездка в Киев не только сулила немалые риски, но де-факто ставило его в подчинение киевскому князю. Приняв решение Юрий собрал совет бояр и ближников, и попросил их совета. Одни советовали покориться воле киевского князя, этих Юрий отдавал на карандаш заместителю Егише Чаренца Микуле, другие – готовиться к обороне. Но Юрий избрал третий путь – дерзкий и неожиданный. Словно сокол, он обрушился на Коломну и Серпухов, захватывая земли, раскинувшиеся по правому берегу Оки. Так, словно огненным мечом, прочертил он новую границу: с Рязанским княжеством – по Оке, а с Черниговским – по Оке и Протве. Роман Глебович, во главе войска, попытался перейти Оку, но был разбит наголову. До рукопашной и вовсе не дошло: стрелы из длинных луков и самострелов, словно смертоносный дождь, практически полностью уничтожили авангард рязанского князя, во время переправы.