Тем временем, Юрий готовился к отъезду в Крым, забирая с собой Ерофея, который с радостью бежал от материнских увещеваний о женитьбе, и Ингварда. Уходил с ним и Золтан со своей тысячей, при этом Юрий видел, что не очень-то Злотан хочет покидать Суздаль, уж очень по душе пришлась ему дочь местного боярина Кошки – Арина. Юрий пообещал, что будет сватом, если отец Злотана одобрит выбор сына. Адил оставлял половину своего отряда под командованием своего заместителя Матвея, а половину уводил в Крым, где ждало пополнение из новиков.
Наместником Юрий оставил Видогоста, пообещав прислать ему в подмогу десяток талантливых экономистов, свежих выпускников княжеского университета. Видогосту пришлось покинуть уютный Городец и перебраться в Боголюбово, чтобы быть в самой гуще событий. В Суздаль же переехал сам Ольстин Олексич, которого Юрию пришлось долго уговаривать, ведь воевода всей душой прикипел к Роси и уже собирался на покой. Ольстин, хоть и ворчал для приличия, в глубине души понимал, что Суздаль – ключевая точка в княжестве, и его опыт там необходим. К тому же, Юрий пообещал ему неограниченные полномочия в решении хозяйственных вопросов и поддержку в любом начинании, направленном на процветание города. Ольстин же всегда был не только воином, но и рачительным хозяином.
Перед самым отъездом пришли хорошие вести из степи о том, что хан Кончак повержен, с хорошим настроением санный караван готовился пуститься в путь. Арина украдкой навещала Золтана, стараясь скрыть слезы расставания. Золтан, крепко обнимая ее, клялся в вечной любви и обещал вернуться с богатыми дарами и княжеским благословением на брак. Юрий, заметив их прощание, лишь улыбнулся, вспоминая свои собственные юношеские переживания.
Декабрь 1188 года
Дворец Куба (Палермо)
Джироламо де Сенгальт
Джироламо отправился в Палермо, ведомый жаждой удачи и звонкой монеты. Выходец из обедневшего рода, он, тем не менее, являл собой образец утонченного щегольства. Высокий и стройный, с иссиня-черными глазами и гордым орлиным носом, он выделялся аристократичной бледностью кожи – отголоском крови норманнских предков. Длинные, ухоженные пряди светлых волос, с едва уловимым каштановым отливом и медью в глубине, благоухали дорогими духами. Несмотря на легкую хромоту, полученную в юности на полях ратных учений, он был неотразим и пользовался неизменным успехом у дам.
В Палермо Джироламо прижился мгновенно, словно хищная орхидея в благодатной почве. Город, бурлящий жизнью, как котел алхимика, и пронизанный паутиной интриг, пришелся ему по вкусу. Представившись практикующим адептом тайных искусств, он, словно комета, врывался на званые вечера, балы и приемы, осыпая знатных дам искрами своего остроумия и обволакивая их чарами изысканных манер. Снабжая мужчин эликсирами, дарующими неукротимую силу, а женщин — бальзамами, пробуждающими дремлющую красоту, он оказывал деликатные «медицинские услуги», о которых шептались за веерами. Вскоре Джироламо стал желанным гостем, яркой звездой, сияющей в лучших домах Палермо. Однако за фасадом светского льва скрывался расчетливый ум и холодное сердце игрока. Джироламо был не просто очаровательным авантюристом, он был стратегом, плетущим свою сеть с терпением паука. Эликсиры и бальзамы служили лишь приманкой, способом проникнуть в святая святых сицилийской аристократии, узнать их тайны, слабости и пороки. Он выслушивал исповеди влюбленных дам, утешал разочарованных мужей, подливал масла в огонь назревающих конфликтов, аккумулируя компромат и плетя нити влияния. Его истинной целью были не деньги, хотя они, безусловно, были приятным бонусом. Джироламо стремился к власти, к возможности манипулировать судьбами сильных мира сего, дергать за невидимые ниточки, оставаясь в тени. Он мечтал создать собственную империю, основанную не на золоте и титулах, а на информации и контроле.
Вскоре его услуги стали пользоваться спросом не только у дам и кавалеров, но и у влиятельных политиков и представителей криминального мира. Джироламо стал посредником в щекотливых делах, хранителем чужих секретов, арбитром в спорах. Он знал, кто с кем спит, кто кому должен, кто кого предал. Эти знания были его оружием, его щитом и ключом к безграничной власти.
Он виртуозно балансировал на грани, играя со смертью, как с картами. Опасность придавала его авантюре особый привкус, опьяняла его разум и толкала на все более рискованные предприятия. Он был уверен в своем успехе, в своем умении предвидеть последствия и избегать ловушек. Но Палермо – город коварный, полный неожиданностей и предательств. И даже самая хитрая орхидея может погибнуть, если корни ее проникнут в отравленную почву. Однажды утром он был разбужен явившейся по его душу королевской стражей и доставлен под Палермо в летнюю резиденцию короля.