Всё это копившееся раздражение копилось в закромах Неосознанного, хорошо, что внешне это проявлялось только в более продолжительных и интенсивных тренировках, как утром, так и в ночное время. Севаста была довольна, о чём исправно оповещала всех заинтересованных лиц стонами и криками, которым позавидовала бы и Мария Шарапова. По этой причине Юрий к встрече с пожаловавшим посольством не стремился. Грузины тоже особо на приём не рвались, устроившись в купеческом квартале, кося под простых торговцев. Однако Тётка царицы Тамар, Русудан и её воспитанник Давид, достаточно известные личности и соглядатаи, их срисовали, а заодно и людишек из местных, с которыми Русудан имела продолжительные беседы.
Наружка – служба, конечно, молодая, без году неделя, впрочем, как и все в его княжестве, да и работают там все моложе его самого, но у соперников даже этого нет, поэтому они особо и не ухищрялись с конспирацией. Так что «грузинскую партию» у себя в княжестве Юрий вычислил достаточно четко, так сказать, очертил круг лиц. На третий день Юрию надоело играть в ожидалки, и он решил покинуть Тмутараконь, но у грузин нашлись информаторы, которых ответственные люди тут же взяли на карандаш. Грузины же, дабы не усугублять, запросились на приём, прислав средненькие, на уровни занюханного киевского боярина, дары. Юрий не стал вредничать и платить той же монетой, а назначил время приёма для грузинской делегации в тот же день, ему не терпелось попробовать на практике те улучшения, что он придумал для своих самострелов, да и других дел хватает, а кроме того, охота посмотреть, как строится будущая столица.
Грузины, очевидно, не ожидали, что аудиенция будет назначена практически сразу или ещё по какой причине, но немного опоздали к её началу, Юрий даже подумывал заканчивать этот фарс, отправив гостей домой, от скоропалительного решения отговорила Ирина, обычно ещё более взрывная, чем сам Юрий.
Грузинская делегация из пяти человек и переводчика вошла в зал для переговоров в тот момент, когда Юрий был готов его покинуть. Впереди шёл молодой мужчина, примерно возраста Юрия, его вытянутое лицо заканчивалось бородой, которая его значительно старила.
- Давид! - произнёс он на плохом русском, протягивая руку для рукопожатия.
- Юрий! - произнёс княжич, пожимая протянутую руку.
Оказалось, что у Давида была мысль не просто поздороваться, но хорошенько так обжать руку Юрия и попытаться её раздавить. Однако воспитанник Русудан не учёл, что в эту игру можно играть и вдвоём, за минувшие году хватка у Юрия стала железной, а всякие хитрые штучки-дрючки из той жизни помогли найти болевые точки у юного джигита и разойтись более-менее без потерь со стороны Юрия, а вот Давид лишился возможности, на некоторое время, управлять своей правой рукой .
- Давид, который послан и сослан. Да, знаю. Слышал, – произнёс Юрий после того, как царевич осов поспешил вырвать свою руку из его крепкой ладони.4
После его слов Давид начал быстро говорить что-то на грузинском. Несмотря на то, что в прошлой жизни Юрий неплохо владел грузинским, как никак прожил в Грузии все детство и юность, но понимал он с пятого на десятое, уж слишком быстро лопотал царевич, да и язык тоже заметно изменился. Понял только, что тот радовался, что русский князь его назвал сосланным.
- Чего это он так радуется? - спросил Юрий у своего главного телохранителя, который , как выяснилось вчера, неплохо говорил по-грузински.
- Радуется, что ты его назвал камнем.
- Камнем?
- «Сослани» по-алански камень.
- Так я не сослани сказал, а сосланный. Хотя… тут Юрий вспомнил, как грузины коверкали, казалось, простые русские слова, и обречённо махнул рукой.
- Камень ему тоже подходит, хотя дерево было бы точнее.
Чарнец усмехнулся, за время общения с Юрием он привык к его оригинальным сравнениям и трактовкам.
На самом деле Юрин пассаж имел и другую цель: пока он общался с Егише, краем глаза следил за реакцией грузинской делегации. Русудан явно не пришлось по вкусу высказывание Юрия, зато ещё один член делегации прятал улыбку в бороду, остальные никак не прореагировали на высказывание княжича, из чего он сделал вывод, что они русским не владели или владели очень плохо или хорошо держат лицо, что тоже нельзя исключать.