Возможно поэтому вернувшуюся дружину никто не встречал. В порту, несмотря на то, что река ещё не покрылась льдом, было пустынно. Никто из чиновников княжеского стола даже не соизволил выйти к вернувшейся полутысяче, по правде сказать, из пяти сотен воинов домой вернулось чуть больше половины: кто-то погиб, кто-то решил принять предложение князя Юрия. Но всё равно, князь не брезговал лично встретить дружинников, вернувшихся из далека, а тут… Но даже ни это возмутило воинов, а то, что даже никто не почесался, что это за корабли подошли к городу, а вдруг это норги или варяги? Совсем стража без князя обленилась. Спокойно выгрузившись, даже не заинтересовав стражу, дружинники получили увольнительную с приказом собраться в казарме к вечерней службе.
Ноги несли Матвея к знакомой слободе, вот и дом, доставшийся ему от погибших родителей. Не княжеские хоромы, но добротный пятистенок. Подходя к дому, Матвей насторожился, сердце учащенно забилось. Из трубы дома не шёл дым, значит печь не топили, по такой погоде это было странно. Во дворе было тихо. Обычно во дворе всегда кипела жизнь: куры, собаки, свиньи создавали невыразимый шум. Калитка была чуть отворена. Матвей рефлекторно положил руку на меч и нырнул во двор. Во дворе было пусто, как и в доме, из которого было вынесено всё до последней плошки. То ли хозяева постарались, то ли добрые соседи.
Недолго думая, Матвей застучался в соседские ворота.
- Кого нелегкая принесла? – раздался из-за высокого забора голос соседа.
- Это я, Горазд, сосед твой, Матвей.
За дверью завозились. Открылось маленькое оконце в двери. Горазд долго вглядывался в соседа, потом его перекрестил, и когда тот не исчез, вздохнул и открыл ворота, но не широко, а так, чтобы в них протиснуться с трудом можно было. И первым делом схватил Матвея за руку.
- Живой.
- А говорили, что ты, того… то ли в полоне, то ли убит.
- Кто говорил?
- А княжеский тиун месяц назад приезжал и все твоей хозяйке рассказал.
- А дней пять назад он снова наведывался уже с вооружёнными холопами, описал все имущество в доме, а твоих похолопил, за долги, которые после тебя остались.
- Какие долги? – возмутился Матвей.
- А я знаю. При всем честном народе так огласили и княжескую грамоту показали.
- Кому хоть должен был? – спросил Матвей, отчаявшись хоть что-то понять в этом бесовском наваждении.
- Знамо кому, объявили, что за долги перед боярычем Храбром.
- Что за боярыч такой? Не знаю, не ведаю.
- А это Поскрёбыш, который… Я тоже всё дивился, чай, если была нужда в деньгах, князь бы помог или кто из воевод.
- Но с ним княжеский тиун был, всё чин чином. Ты уж не обессудь, но идти против княжеского слова дураков нет.
- А куда он их повез не ведаешь?
- А чего тут ведать, ему отец подарил село на берегу Ущерки. Раньше оно в честь реки и звалось, но новый хозяин его в свою честь переименовал – Поскрёбышево. Вот туда, сказывают люди, он их и повез.
- Спаси тебя бог, Горазд, - произнес Матвей.
- И тебе - не хворать. К князю тебе надо, только нет его сейчас. А Хромой не заступится, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет.
Поблагодарив соседа, Матвей, поразмыслив, двинулся к десятнику, который держал трактир у южных ворот города.
К его удивлению, трактир был полон, но не простыми посетителями, а войнами из его полутысячи, на вскидку более полусотни, десятника нигде видно не было, но Матвея быстро просветили, что воеводу арестовали, обвинив в измене, а к сотникам и десятникам домой наведалась стража с приказом доставить в кремль для допросов.
Но куда страже против воина? Вот и в этот раз стража ушла не солоно хлебавши, но обещала вернуться. Были и такие, у которых семьи похолопили, как у Матвея, но их оказалось мало, трогали только пришлых, за которыми не стоял большой род.
Наконец дверь трактира отворилась, на пороге стоял сотник Ратмир, правая рука воеводы, с которым его связывала не только служба, но и дружба. Вслед за ним в помещение вошли и остальные три сотника, воеводу нигде не было видно, сослуживцы уже просветили, что по слухам воевода оказался арестован тысяцким по обвинению в измене, а если воеводу посадили, то простым воинам тоже ничего хорошего ждать не приходится.
За сотниками нарисовались и пятеро десятников, которые быстро сформировали из собравшихся пять десятков, десятки вывели на улицу, где их ждали оседланные кони. Возглавил их отряд в пять десятков мечей самый молодой из сотников – Ерофей, представитель небогатого, но обширного суздальского рода бояр Тимофеевых. Отряд спокойно покинул пределы города, наворотная стража чинить препятствий не стала, то ли приказа не было, то ли просто решила не связываться.