Адиль, командир юнкеров, был из знатного рода, но обедневшего и практически исчезнувшего. Собственно, в курсанты он подался, уповая на защиту князя, в Степи говорили, что князь справедлив и не даёт своих людей в обиду. По сути в степи он стал изгоем, идти было некуда, да и вряд ли какая семья или род взяли бы его к себе, врагов его семья заводить умела, а кому нужны проблемы на ровном месте?
Адиль часто сравнивал свою историю с историей своего князя и находил много общего. Впрочем, в степи такие истории не редкость, такой или почти такой мог «похвастать» каждый пятый подросток, так что она больше подходит под понятие обыденность, а не исключение. В командиры он пробился благодаря своему упорству и уму. Наставники заметили его способности и постепенно выдвигали его на первые роли среди сверстников. Учили их хорошо, пусть порой и жестоко, не раз и не два повторяя простую истину о том, что часто выигрывает не тупая сила, а ум и находчивость. Поэтому после обидного поражения от пехотинцев он не понёсся с места в галоп, а подозвал к себе сотников, и они стали обсуждать как бороться с смущавшими Адиля длинными копьями.
Время выделенное на подготовку пролетело быстро. И вот снова легкая конница сошлась с пехотой. На это раз место выбрали более просторное, чтобы коннице было, где развернуться. Сначала юнкеры попытались при помощи арканов выдернуть пехотинцев из строя, и вначале это привело к успеху: около сотни солдат были вырваны из строя, примерно такое же количество потеряли и юнкеры из-за работы арбалетчиков, прятавшихся в глубине баталии.
Затем пропела одинокая труба, и баталия закрылась щитами, из которых во все стороны торчали копья, получился этакий бронированный ёж. И арканы стали неэффективны, правда, и количество арбалетных стрел значительно уменьшилось, но к сожалению, не прекратилось совсем. То тут, то там щиты расходились и из образовавшейся щели вылетал арбалетный болт.
Конница попыталась, сменив тактику, залить пехоту стрелами, но и тут не добилась большого успеха.
Когда прозвучал горн, означающий отбой учениям, настроение у юнкеров было ниже морского дня.
- Получается, что конница бессильна перед такой пехотой, - с горечью сказал Шарган.
- Вовсе нет, сила конницы в её движении есть несколько способов бороться с такой баталией, - произнёс князь.
- Какие? –удивлённо спросил Шарган, находясь под впечатлением увиденного.
- Ну, самый простой - это не принимать сражения и нападать на такую пехоту на марше, - выдал очевидное для него решение Юрий. - А в целом я доволен выпускниками, мастера-наставники потом выскажут своё мнение, но их командира я бы отметил.
25 июня 1187 года
Русское море. В районе поселения Карикинтия.
Был белый утренний час, когда над морем стоял тонкий туман, полный странных видений. Дромон, недавно покинувший гостеприимную карикинтийскую гавань, двигался вдоль берега, на запад; беззвучно рассекая белесый туман, проваливаясь в него то одной, то другой частью своей туши. Небо было затянуто тучами, изредка сквозь пустоты в облаках поклёвывались солнечные лучи, устраивая заячьи поскакушки на глади практически ровного, как стол, моря. Ветер, лениво перебирал паруса, но его усилий не хватало, чтобы раздуть их. Корабли скользили практически в полной тишине, изредка нарушаемой плеском весел.
Юрий стоял на носу флагманского дромона во главе спешно собранного флота. В сжатые сроки удалось собрать шесть кораблей, на которых он и вышел навстречу флоту викингов, идущему к Херсонесу.
Сначала к флоту добавился ещё один дромон, сопровождавший незваных гостей, затем появились и корабли викингов; четыре драккара и восемнадцать снек шли ходко, но строй не держали, наоборот, между командами кораблей шло соперничество.
Взглянув на корабли, Юрий отчётливо понял, что норманны пришли не торговать, а грабить. А значит, нужно ударить так, чтобы надолго отбить охоту у них соваться в его надел без приглашения.
На кораблях викингов тоже заметили противника, раздался многоголосый крик, корабли же княжества скользили на встречу врагу, молчаливые и опасные, как акулы. Был бы кто другой, он наверняка попытался бы избежать столкновения с неизвестным соперником, чтобы взвесить свои шансы на успех и только после этого лезть в бой или поспешно отступить. Так бы поступил любой опытный воин, но только не викинги…
Увидев вышедший на встречу флот, они не только не замедлились, но наоборот, ещё сильнее налегли на вёсла, стремясь быстрее добраться до чужих кораблей, чтобы сцепиться с ними в абордажной схватке, при этом еще и орали во всё горло, вгоняя себя в боевой транс.