— Тормозни, Витек, где-нибудь на горочке. Давление в камере критическое…
— Да, Боб, — пора уже… И поработать немножко надо. Я что-то слегка вырубаться стал, постепенно в нирвану погружаюсь. Это вы, профессионалы, можете сутками за рулем не спать, а для нас, дилетантов, сие невозможно. Засыпаю и запросто могу мимо какого-нибудь поворота или мостика проехать.
— Где мы?
— Хороший вопрос. Дай подумать… Недавно отворот на Лоухи прошли. Километров тридцать пять тому… Скоро — Полярный Круг, дорога на Кандалакшу.
— Ну, ты парень-гвоздь, Витюха. Четыреста с лишним километров отмахал. А я сплю и сплю… Уже что — утро, или опять еще ночь?
— По времени — утро, а по сезону — пока полярная ночь. Месяца три еще будет. Но мне на это на-пле-вать…
Я выбрал на дороге более-меенее широкое место, чтобы не мешать другим машинам, которых впрочем и не было, и остановил свой «КамАЗ». Правый поворот включить! Сцепление, нейтралка, тормоз — пш-ш… Стоим.
А на улице холод собачий — бр-р-р…
Стараясь не разбудить спящего в тряпках, то есть в наших с Борькой куртках, Ахмета, мы с Бобом через левую дверцу вылезли из кабины, причем во время вылезания у меня голова почему-то все время перевешивала, но я удержался — не упал мордой лица вниз. В общем, кое-как вылезли, особенно я. Немного размяли ручки-ножки, пожурчали на брудершафт, затем крепко растерли лица и руки снегом.
Хор-р-рошо, черт побери! Вот и сон как рукой сняло… Давно бы так надо — морду снегом растереть. Очень помогает.
Рядом стояла наша машина — большая и теплая. Дизель тихонько урчал, слабо верещали плунжеры топливного насоса высокого давления. В котором, по словам Борьки, вся сила, как в гемоглобине.
Нравятся мне большие машины. Они моей душе дают покой и умиротворение. Причем, не важно, что это за машины: хоть танк, хоть тепловоз, или вот этот тягач наш, «КамАЗ», созданный коллективным гением татарского народа.
Над головой раскинулся темно-фиолетовый купол полярного неба с мелкими бриллиантовыми точками звезд. Мерцают звездочки. Кажется, это — к морозу. Задерешь голову и смотришь, смотришь… Век бы смотрел в это небо. Наверное, только здесь, вдали от городов, и можно сознанием слегка прикоснуться к понятию бесконечности Вселенной. В обычной жизни это слово как-то и не воспринимается головой — Бесконечность…
А вокруг — леса и снега на сотни верст. Вокруг — планетка наша — Земля. Где-то неподалеку — условная географическая линия — полярный круг. И поселок так называется: Полярный Круг. Далековато от дома заехали.
Ахмет почмокал во сне губами, поворочался в уютном тряпочном гнезде из пуховых китайских курток, но не проснулся — притомился, сердечный. Ну, пускай спит в тепле и неге — такая у него пока работа.
Борька водрузился на водительское место, поелозил креслом, подгоняя его под свои длинные ноги и изрядно выросший за последние несколько лет живот, и плавно тронул машину. Я, растянувшись в спальнике, хотел сказать ему что-то очень важное, дать какой-то умный совет, но не успел — уснул…
— Здравствуй, Костя. Ну, что там с нашим делом?
— Здравствуй Мага. Хорошо тебя как слышно. Как будто ты рядом… Пока — ничего. Ребята дежурят, смотрят. Твоих сегодня в аэропорту встретили — Игоря и Бурана — они нормально долетели. Если эти… ну, ты понимаешь, о ком я… пойдут мимо — мы их возьмем. Но пока — не было.
— Хорошо смотрите?
— Обижаешь, Мага. Очень хорошо смотрим… «КамАЗ» с синим контейнером. Номер… подожди, вот на бумажке записано… В Оленегорске смотрим, в Мончегорске, в Кандалакше. Не совсем в Кандалакше, а там, где дорога проходит, на перекрестке. Знаешь?
— Знаю, знаю, Костя.
— Ну, и здесь тоже, в Мурманске, ребята на всех входах и выходах постоянно дежурят. Номер машины и прицепа ребята знают — я им сказал, они тоже на бумажки записали. Как только появится — остановим. Вернее, пропустим, проследим, а когда назад пойдут — остановим. Правильно?
— Все правильно. Костя. Смотрите как следует. Там их в кабине трое — хозяин и два водителя. Аккуратнее с ними. Ребята в Карелии не смогли их взять. Трое наших было. У этих на «КамАЗе» есть с собой, ну… игрушки всякие. И свои есть, и те, что у наших ребят взяли.
— Да, я знаю уже. Нехорошо получилось. Но против таких игрушек у нас тоже кое-что найдется.
— Не телефонный разговор. Ты меня понял, Костя?