— Нет, всё абсолютно научно и проверено самыми точными артефактами, — снова подал голос Менторис и на несколько минут завёл свою наполненную сложными формулировками речь, от которой начали слипаться глаза почти у всех сидящих.
Кстати, оба храмовника присоединились к нашей компании и с интересом выслушали лекцию, кивая в особо заковыристых местах, где остальные окончательно запутались в терминах.
— Да, очень интересный случай! — заключил жрец в сером. — И вполне рабочая теория.
— Но что же теперь делать? — забеспокоилась тихая мама Кузи, до этого совершенно незаметная на фоне своего огненного супруга.
— Всё уже сделано! — торжественно объявила гномка, будто это она собственноручно решила сложную проблему. — Мальчики по очереди женились и развелись. Теперь их отпрыски не станут бастардами.
— Четыре мужа! — мама Лёни снова впала в восторженное состояние. — И четыре развода. Это самая необычная судьба. Надо обязательно написать роман. Только без разводов.
Все обернулись к размечтавшейся начинающей писательнице. Но озвучить общее недоумение решился только папа Дрюни:
— Многомужество у нас запрещено!
— Так я отправлю героев путешествовать по миру, а в Демонии можно всё, — деловито сообщила блондинка, уставившись куда-то на сводчатый купол храма, пребывая в мечтах о будущей славе.
— Ну, далеко не всё, — поправила её леди Кастарция. — Но да, многомужество и многожёнство пока не запретили. Хотя всё меньше желающих вляпываться в столь сложные отношения. Вы не представляете, какие коллизии при разводе это сулит.
— О! Я бы почитал на досуге что-то из судебной практики Демонии, — Трандиль придвинулся к моей опекунше и даже едва заметно подмигнул.
— Заходите как-нибудь в гости, у меня где-то были старые конспекты, — вернула ему улыбку Кастарция.
— Подождите! — прервала романтические настроения мама Валеры. — А с кем будут проживать дети?
Диван Диваныч закусил губу и уставился на секретаря. И тот не подвёл:
— Согласно уложению от восемьсот пятого года в случае, буде драконица, побывавшая в законном браке, осталась одна и родила в разумный срок наследника, оный ребёнок остаётся на попечении драконицы, но при финансовом вспоможении родственников мужа. Там, конечно, имелась в виду гибель супруга. Но и для развода подойдёт. Так что помимо штрафов ждите решение суда о сумме, которую будете ежегодно вносить на счёт наследника.
— Это что за бред?! — не выдержал папа Дрюни. — Мы будем протестовать! И наверняка найдётся другой закон, который учитывает права живого отца ребёнка. Может, мы сами готовы заняться воспитанием. Нельзя доверять такое важное дело какой-то пришлой, да ещё и окружённой всякими… не драконами.
— Эх… Не прокатило, — расстроенно шепнула мне леди Кастарция.
А я похолодела. Всего сутки, как меня назвали беременной, но уже настроилась на милых деток. И что? Их у меня могут отобрать?!
— Ну, до родов или откладывания яиц время есть ещё, — примирительно пророкотал Диван Диваныч. — Давайте не будем горячиться и нервировать будущую маму. Это и для деток вредно.
— И вообще, у неё уже полдник должен быть, а вы задерживаете девочку! — пробурчала Хеля и начала расталкивать сидящих, чтобы дать мне дорогу. — Так вы никаких наследников не дождётесь.
Дрюнин папа вытянулся лицом, не найдя, чем ответить нахалке. И мы вышли, оставив позади храм и сидящих драконов. Гномы и Трандиль решили проводить нас до дома. Бала хотела узнать какой-то рецепт у Хели, а секретарь собирался обсудить с леди Кастарцией будущие тяжбы по поводу драконят.
Глава 15
И снова моему аппетиту не помешали даже тяжкие думы. Я послушно жевала всё, что подсовывала мне Хеля. А сама размышляла о будущем.
Родного папу я не знала, мама уехала к новому мужу, когда мне было девять. А спустя пару лет этот бешеный турок в приступе ревности убил её. Хорошо, что дедушка с бабушкой не отпустили меня в чужую страну, а то кто знает…
Кстати, мой собственный отец тоже был каким-то иностранцем. Только мама так и не смогла вспомнить, из какой именно части света он пожаловал. Лишь предполагала, что откуда-то из северной Европы. Очень высокий, синеглазый и русоволосый. То ли норвежец, то ли швед. Хотя я потом читала про те игры, Норвегия их бойкотировала. Так что скорее уж швед.
Да, у мамы был страстный, но короткий роман. Олимпийский Мишка улетел, обливаясь слезами, вместе с ним пропал и тот швед. А двадцать первого апреля восемьдесят первого года родилась я. Ровно через девять месяцев после той бурной недели, что закружила мою маму и заставила забыть о приличиях. В свои двадцать три года она оставалась девственницей и собиралась сперва найти приличного парня, выйти за него замуж, а уж потом…