— Действительно, — удивился Афониан. — Как же тебя зовут?
— Ма… — почти попалась я, но вовремя спохватилась и судорожно начала искать такой вариант, чтобы и не соврать, и не выдать себя. — Мама меня называла Ришей. В общем, Риша я.
— Рииииша, — протянул принц, а моё сердце почему-то сжалось от сладости, с которой мужчина произносил это детское прозвище.
Его губы прикоснулись к моим нежно и осторожно, а не встретив возражений, тут же усилили напор. И не знаю, чем бы это кончилось, если бы дерево не затрещало.
— Я не подглядывал! Просто мимо шёл, — торопливо начал оправдываться увязший слишком длинным рогом в только что проделанном дупле волшебный зверь. — И вообще, целоваться надо в более укромных местах. Лучше в кустах.
— Ага, там твой рог точно не вляпается в дерево, — рассмеялась я, подхватив гусей, и побежала к лесу.
Афониан почти догнал меня, но не смог пересечь невидимую черту, начинавшуюся у молодых берёзок.
— Риша! Завтра вечером придёшь? — с отчаянием крикнул принц мне в спину.
— Зачем? — обернулась я, наблюдая за тщетными попытками прорваться.
— Поговорить. Я хочу получше узнать тебя, — уговаривал мужчина.
— Я подумаю, — рассмеялась я и уже спокойным шагом отправилась в сторону Священного древа и озера.
Чуть позже меня догнал единорог, выбравшийся из ловушки:
— Любовь… — грустно вздохнул он и свернул куда-то левее.
А я попробовала разобраться в собственных чувствах. С принцем всё понятно, там инстинкты, но вот что со мной происходит?
Глава 30
Подумать спокойно не получилось.
Да я вообще забыла про принца, едва увидела красного дракончика, из пасти которого торчали лапы жареного гуся. По крайней мере, запах на полянке намекал на недавнюю скоростную прожарку. Дракончик смотрел на нас круглыми глазами и пытался проглотить птицу целиком.
— Ты же подавишься! — испугалась я и бросилась к детёнышу, уронив тушки гусынь.
К сожалению, красный малыш решил, что у него отбирают добычу, и начал убегать от меня. Спустя пару кругов вокруг озера мы выдохлись, и я наконец-то вытащила замусоленного жареного гуся из пасти дракончика. Тот недовольно шипел и пыхал дымом, пока я отламывала ноги и крылья этому «гусёнку табака». Но тут же успокоился, когда увидел, что никто не собирается позаимствовать даже кусочек.
Я устало стёрла пот со лба и уселась под ближайшим деревом. На песчаном берегу неподалёку уже потрескивал небольшой костёр, в свете которого я с ужасом увидела, как зелёный и серебристый дракончики кашляют чем-то непонятным. Пришлось подойти поближе. Эти двое чихали и фыркали, а из их пасти вылетали белые перья.
— Не утерпели, они их прямо так слопали, почти сырыми, — с виноватым видом проговорила Ляля. — Теперь гуси по всему лесу прячутся от этих зубастиков. Распугали всё стадо.
— Я же говорила, что это опасно! — обернулась я к детям.
Те на время перестали отплёвываться и состроили самые невинные выражения на зубастых мордочках. И я бы поверила детёнышам, если бы своими глазами не видела результаты их весёлой охоты.
В тишине особенно громко прозвучали странные звуки. С такими обычно коты шерсть отрыгивают. Как оказалось, кошки и дракошки в этом смысле мало отличаются. Золотистый малыш, до этого сидевший в стороне и изображавший послушного ребёнка, с интересом посмотрел на то, что вышло из его рта. Несколько белых перьев и даже пучок травы, скрутившиеся в комок, вызвали у нас с эльфийками одинаковую реакцию:
— Ой, фууу!
Золотистый тут же попытался зарыть бяку, но плюхнулся на толстую попу и жалобно заныл, но попытался доковылять до брошенных мною гусынь… Вернее, до одной тушки, вторую он и схомячил под шумок, от жадности даже вместе с травой, на которой та лежала. А теперь собирался и вторую утащить.
Мы отобрали у золотистого дракончика птицу, выпотрошили, подсолили и обмазали её глиной, а потом сунули в костёр. Дети с любопытством наблюдали за нашими манипуляциями. А когда спустя пару часов расколотили затвердевшую горячую глину и добрались до сочного мяса, эти попрошайки добились своего. Пришлось делиться с ними, пусть хоть нормально приготовленную еду попробуют, без перьев и других гадостей. Осоловевшие от количества съеденного, дракончики жалобно постанывали.
В общем, ночь у меня получилась далёкая от романтики и мыслей о принце. Мы утешали малышей, гладили их по круглым животикам, носили на руках к ручейку, чтобы напоить объевшихся гусятиной детей. К утру все угомонились и мирно спали у тёплого камня.