- Но… как же? Ты же говорила, что они потом улетают в горную долину. Как же он сможет полететь с ними? Если, конечно, раньше не умрет с голода.
- Не умрет. Драконицы прилетают и заботятся о детенышах, пока те не станут самостоятельными. Ну а дальше… Я думаю, его не бросят. Помогут.
- То есть ты не знаешь, а только думаешь?
- Дана, я предложила тебе выход из ситуации, - мама сердито сдвинула брови, и между ними пробежала глубокая морщина. – У тебя есть время подумать. Только недолго. Если идти, то сейчас, чтобы никто не увидел. К тому же утром придет чиновник, не забыла?
Я взяла бутылочку, налила в нее теплого молока, надела соску. Готрис, почуяв запах, запищал громче. Посадив к себе на колени, я начала кормить его. Драконыш сосал, причмокивая, а когда наелся, уснул.
Смогу ли я? Хватит ли у меня сил? Да откуда? Мама, конечно, поможет… если захочет. Но это все равно что ребенок без дракона. Потому что дракон сам как ребенок. И детей моих, если они появятся, растить будет некому. Если появятся... Да вряд ли. Кто захочет жениться на девушке с таким драконом?
- Давай корзину, - сказала я, едва сдерживая слезы.
Ни слова не говоря, мама вышла и вернулась с корзиной, в которой я летом принесла с реки яйцо. Я положила Готриса на сено, накинула плащ, и мы вышли из дома. Мама освещала дорогу факелом, я брела за ней, и с каждым шагом на душе становилось все тяжелее.
Он наверняка погибнет. Хорошо, сейчас о нем позаботятся драконицы. Им безразлично, чьи дети, кормят всех – все вместе. Но потом? Даже если он научится летать, в чем я сомневалась, как полетит с остальными в долину? Кто будет добывать для него пищу?
Мы дошли до моста, и я вспомнила обо всем, что произошло летом. Если бы Кария не украла мое яйцо, ничего этого не было бы. А если бы она нашла Готриса, то уж точно не раздумывала бы, как только заметила бы, что тот слепой.
И тут я поняла, что не могу. Ну вот не могу быть такой, как Кария.
- Мама… пойдем обратно, - сказала я тихо.
- Да мы ведь уже почти пришли, - обернулась она.
- Так нельзя. Он погибнет. Мне же не разрешат оставить Готриса у нас и еще взять другого?
- Нет, Дана. У девушки может быть только один дракон.
- Тогда возвращаемся.
Не дожидаясь ответа, я повернулась и пошла обратно.
- Надеюсь, ты об этом не пожалеешь, - сказала, обогнав меня, мама.
Я так и не легла этой ночью. Сидела на лежанке и смотрела на спящего в гнезде Готриса – крохотного, беспомощного, невероятно трогательного. Слезы бежали по щекам, и я их даже не вытирала.
Что ж, так случилось. Этот дракон не станет моим помощником. Все свои двадцать лет он будет зависеть от меня. Так решили высшие силы, и кто я такая чтобы спорить с их волей?
Чиновник пришел, когда я поменяла проснувшемуся Готрису подстилку и кормила его из бутылочки.
- Он слепой, - сказала я сразу, не дожидаясь, пока тот поймет это сам.
- Прискорбно, - выпятил губу чиновник, дородный молодой мужчина с шапкой кудрявых волос. – Что-то с этом году не то с драконами. У вас слепой, у Карии Свейнар умер.
- Умер? – я чуть не выронила бутылочку, и Готрис недовольно заворчал.
- Да. Я как раз от нее. Они с матерью утверждают, что он вылупился, а через час умер. Лекари заберут его, чтобы убедиться, естественная ли это смерть. В противном случае ей не поздоровится.
Вот это да!
Я могла бы позлорадствовать, но почему-то не хотелось. Ведь это же было яйцо, которое почти досталось мне. Конечно, Кария могла соврать, что драконыш умер сам. Нет, вряд ли она причинила ему вред умышленно, разве что случайно. Но ведь могла и сказать правду. Возможно, зародыш в яйце оказался больным и нежизнеспособным и точно так же умер бы, вылупившись в нашем доме. И все же была в этом какая-то насмешка судьбы. Кария украла яйцо у меня, и это не принесло ей счастья. А я…
Да уж, лучше слепой дракон, чем мертвый. Карии в любом случае придется покинуть Хайдельборн. Если лекари обнаружат, что дракон был убит, неважно, специально или случайно, это произойдет через десять лет, когда она выйдет из тюрьмы. Если нет, то ее, конечно, никто не выгонит, но лучше уж уехать самой, если не захочет остаться старой девой.