Рука Джессики, сжимавшая оружие, болела, но она не опускала ее.
— Ты — Голубка Джек-сана? — спросила Баольян. — Или Ку-пера? Какой Дракон владеет тобой? Мертвый или умирающий?
Джессика собиралась убить эту женщину, но не знала, сумеет ли.
— Должно быть, Купера, — догадалась Фанг. — Джек-сан не любит старых женщин, — ее улыбка стала более жесткой, и в глазах загорелись зловещие огоньки. — Джек-сану не понравилась бы такая не очень старая женщина, верно? От этого он и умер. Из-за отвращения и другого, много другого, глупый, глупый мужчина… Итак, Голубка, повелительница умирающего Дракона, я потеряла ребенка. Ты знаешь, где он?
Это была мольба матери из уст гадюки. Джессика не ответила.
— Так ты знаешь? — вновь спросила Баольян, еле шевеля губами. — Ты видела мою Шулан? Дитя моего сердца? Если знаешь, то скажи, или ты умрешь. Все вы умрете. Все, Голубка. Все, Джессика Лангстон.
От Джессики не ускользнула сила выражения чувств, как и использование ее имени. Но смысл слов Баольян стал ясен, когда та заговорила вновь.
— Как ты думаешь, Голубка, что хуже: ребенок, может даже двое, без матери или мать без двух своих детей?
— Девушка, пришедшая к Дракону, назвалась Као Бо, а не Шулан, — сказала Джессика голосом внезапно низким и спокойным.
Баольян совершила ошибку, показав руку и испугав ее с самого начала. Если дело дойдет до убийства, то это будет смерть Баольян, а не детей Джессики.
— Као Бо? — усмехнулась Фанг. — Ее зовут Шулан, Сан Шулан, и она — принцесса Южно-Китайского моря. Все, что я сделала, будет принадлежать ей. Она — моя жизнь. Верни мне ее, и я сохраню жизнь тебе и твоим детям.
Джессика приняла бы это предложение, если бы не мужчина на полу.
— А как же Купер? — спросила она.
Баольян с любопытством взглянула на нее.
— Ты ценишь жизнь дружка так же, как жизнь детей?
«Дружок, — подумала Джессика. — Купер в большой, страшной беде». Она решила, что поступает правильно, только постаралась не выдать своей боли.
— Он дорог мне.
— Более дорог, чем дети?
Этот вопрос был неуместным, раздражающим, и Джессика готова была застрелить развратную Драконшу.
— Вопрос, мисс Фанг, — сдержавшись, сказала она голосом лучшей выпускницы курса МБА, — состоит в том, как дорого вы цените возвращение собственного ребенка. Если мы начнем нашу беседу с этого пункта, прекрасно. А если вы будете продолжать говорить о моих детях, то я пробью в тебе дырку достаточную, чтобы прошел сто двадцатитонный танкер. И это будет, мисс Фанг, чертовски большая дыра.
Баольян расстроенно зашипела и повернулась, чтобы вернуться на свое возвышение. Усевшись на трон, она раздраженно взглянула на Джессику.
— Скажи мне, что ты знаешь.
Эта женщина словно признала свое поражение. Она перестала говорить о деле, будто ее это не касалось. Выражение лица стало почти детским, более благоразумным, тон был не так похож на змеиное шипение.
Джессика с минуту молчала.
— Шулан перевезли через залив. Как только мы с Купером будем в безопасности и я смогу позвонить домой, вы получите адрес.
Баольян хлопнула в ладоши и заговорила по-китайски с одним из охранников. Этот диалект не был похож на кантонский, как у Чоу Шенга или Джона Лью. Охранник прошел вперед и достал из обтянутой шелком коробки старомодный телефонный аппарат с очень длинным проводом.
— Поговори со своими детьми, — предложила Баольян, указывая на трубку. — А потом я поговорю со своим ребенком.
Это было похоже на честную сделку. Джессика набрала домашний номер, трубку поднял Поль.
— Привет, Поль. Это Джесси, — сказала она, удивляясь спокойствию своего голоса. — Дети с тобой?
— Да, они здесь. Я хочу сказать, что они хорошо провели время с самой красивой владелицей теплицы на всем побережье залива. Но потом Эрик сделал большую глупость: он сказал ей, что она хорошенькая, и теперь они собираются в скором времени пожениться.
Джессика выдавила короткий смешок, скорее похожий на карканье. Ее рука дрожала от напряжения, все еще держа пистолет. Она пыталась держать в поле зрения трех охранников, леди-дракона, раненого мужчину-дракона и вести при этом самую важную беседу в жизни.
— Можно мне с ним поговорить? И позови Кристину.
— Да, Джесс, — сказал он, в его голосе не было издевки. — Ты в порядке?
— Все прекрасно, но подойди к трубочке, когда дети закончат.
Потом настала очередь детей, и они рассказали о пицце, которую приготовил Тони на обед, и об аккуратной леди, которой нравился дядя Поль, и спрашивали, когда мама приедет домой.