– вспомнил Регул.
– И дату рождения в документах неужто тоже вы поправили?
Чтобы Лабру никто не поздравил? – изумился Тэв.
– Средство для мытья волос тоже вы испортили? – дошло до меня.
– И сегодня линзы из моей комнаты ваша Рукохвостая Обезьяна
стащила?
– Да, это всё был я! – выдохнул Гораций, словно кающийся
грешник. – Но вы так стойко держались, что у меня ничего не
получалось! Сегодня был мой последний шанс! Поэтому, когда я
увидел, что вы обернулись драконом, я просто схватил чьё-то ведро, выскочил из академии и всё бегал кругами под местом вашего сбора, надеясь, что удача мне улыбнётся. Даже не подумал, насколько это
подозрительно выглядит.
Вот это я понимала, жертвы ради науки! Правда ни капельки не
сочувствовала.
61
– А откуда ты записку достал, которую я Грир писал прошлым
летом? И что собирался делать у фонтана? – строго спросил Регул, которого, видимо, этот момент тоже волновал.
– Она её тогда на кафедре забыла, – меланхолично сообщил
зельевар. – А я случайно в ящик с документами убрал. Недавно
нашёл… Я планировал просто напугать госпожу Лабру с помощью
моей Обезьянки или сбить с ног, а потом тут же помочь. Ничего
ужасного.
– Ох и наворотили вы дел, – подытожила я, даже не зная, что с
ним делать теперь. Отчасти ведь и Цири была виновата в сложившемся
недоразумении. Но её отказ всё равно никак не обелял устроенный
беспорядок. – Вы же видели, что я не Цири. Если бы вы спокойно мне
всё рассказали, я бы вошла в ваше положение. И, возможно, даже
сходила порезать лук, чтобы нацедить вам флакончик слёз.
Вот тут зельевара и проняло. Подняв голову, он посмотрел на
меня, словно совершил самую ужасную ошибку в своей жизни.
– Госпожа Лабра! – уже выдохнул он, но тут его перебил Регул:
– Но поскольку ты предпочёл мелко пакостить, чтобы довести
барышню до слёз, то, увы и ах, придётся довольствоваться выговором
и лишением премии. Не знаю на какой период, но ректор за такое по
головке не гладит. Возможно даже, поставят на испытательный срок. А
ещё придётся компенсировать сломанную дверь. Сам сознаешься или
мне за тебя?
– Разумеется сам. Только позвольте всё же унести в комнату ведро
с драгоценным ингредиентом?
Ведро мы унести позволили. В конце концов, Гораций честно
поймал, что дракон наплакал. И даже не он довёл меня до слёз. Правда, Феркад, Тэв и Цири всё же решили до кабинета ректора нарушителя
общественного порядка сопроводить. А заодно проверить, не упустит
ли он чего в своём рассказе.
Любопытная толпа, что следила за нами издалека, тут же
вспомнила, что вообще-то у них занятия, и торопливо разбежалась по
академии. А мы с Регулом остались наедине…
– Лабра, – позвал он меня, и от его томного голоса с хрипотцой по
всему телу вдруг пробежали мурашки, а потом вдруг заявил почти
торжественно, но с теми же томными нотками: – Лабрадороокая и
Меднокрылая, возлюбленная моя наследница главы клана драконов, ты
выйдешь за меня замуж?
Это звучало столь прекрасно, что мне вскружило голову. Я вмиг
позабыла обо всём на свете: и где нахожусь, и что надо отвечать.
Приоткрыла рот, и вдруг опомнилась.
– Когда ты догадался? – спросила я с некоторым предвкушением.
– Можно сказать, когда ты в осеннем пальто гуляла по
заснеженной улице и не замёрзла, – хмыкнул Регул. – Да и до этого
роились в голове смутные подозрения. Ты расстроилась после того, как я рассказал о своих обстоятельствах. Жила на юге, аристократка
или около того. Где-то умудрилась познакомиться с Хель, хотя она до
этого жила только в своей деревне да драконьем княжестве. А потом
все мелкие детальки начали сходиться одна к одному: и твоя
скрытность, и линзы, и обстоятельства, и странная реакция на костюм
Лорелеи. Да и Тэв рассказами о твоём клане подозрений подкинул.
– И тебя ни капельки не оттолкнуло, что я на самом деле
драконица? – поинтересовалась я с горящими глазами, уже по лицу
собеседника видя ответ.
– Ни капельки, – улыбнулся Регул, словно завороженный. – Я ведь
видел, какая ты настоящая. Моим предубеждениям не оставили и
шанса. Мне теперь даже стыдно, что я ляпнул подобное, прировняв
всех. Но напрямую извиняться и говорить, что всё знаю, я посчитал…
неуместным, что ли. Я не знал, как ты отреагируешь. И сейчас-то