— Плети, сыночка, плети обережь красиву! А бабушка пойдёт готовкаться в дорожку. Скоро ж нам в дорожку, да, сыночка?
И, улыбаясь, уковыляла обратно в заросли крушины.
— Докука, ну, — негромко проворчал ей вслед Кумлатий.
— Знаешь её? — сообразил Илидор.
— Ну, — повторил Кумлатий, крякнул, держась за поясницу, отложил недоплетённую обережь и, оглянувшись на заросли, в которых исчезла старуха, пояснил: — То баба Мшицка. Увязалась за нами и всё монетки себе выгадывает, кочерыжка старая, прям дурно уже от неё. То купи, сё купи… и где только находит всё это барахло, ну.
— Увязалась? Так вы, значит, не местные, — обрадовался дракон, и Найло за его спиной закатил глаза.
В последние три дня пути, после того как Илидор и Йеруш свернули на очередной развилке к югу, они то и дело встречали людей дороги. Те двигались пешими и тележными группами, семьями, а то и небольшими поселениями; некоторые тащили всевозможный домашний скарб и детей, погоняли скотину. Многие запрягали в возки и тележки коров и осликов. Другие люди шагали налегке, с рюкзаками и котомками, по двое-трое-четверо. Были и такие, что двигались целыми гильдиями: ремесленники, мастеровые, хохмачи и глумцы всех мастей.
Группы часто сопровождали разномастные собаки — охранники, охотники и компаньоны, которые то и дело терялись, находились, затевали грызню, учиняли гам. По вечерам там-сям горели костры, найти не обобранную грибницу стало почти невозможно, а дичь так и вовсе разбежалась, даже белки в лесу теперь не встретишь.
Ни Йеруш, ни Илидор прежде не видали подобных людских ходов. Но если Йерушу было на них глубоко наплевать — он торопился в Анун и совершенно не жаждал ни с кем взаимодействовать — то Илидора жевало любопытство: какой кочерги все эти толпы народа куда-то прутся? Это любопытство и вынесло их сегодняшним утром на группу Кумлатия.
— А вы кто такие и куда идёте? — жизнерадостно спросил дракон.
Тут же рухнуло шаткое установившееся спокойствие, снова по-медвежьи подобрался Кумлатий, обернулся к своим приятелям — однако те не услышали вопроса. Двое как раз закончили собственные плетения, и на земле между ними теперь лежала горка верёвочных цветов с вытянутыми корявыми лепестками-хвостами, а мужики неспешно, усердно сплетали их в гирлянду. Осторожно перебирали верёвочные плетения толстыми неуклюжими пальцами, отсчитывали что-то, шикали друг на друга. Остальные трое, вытащив нечто массивное из воды, переговаривались над своей добычей в камышах, махали руками и придушенно спорили.
Оглядев приятелей, Кумлатий исподлобья зыркнул на Илидора.
— Не твоего разума дело. Доплетай свою плетень и топайте оба два куда топали.
Дракон сверкнул глазами, крылья его плаща начали было подниматься куполом, но эльф нервно дёрнул его за ворот рубашки.
— Пойдём уже.
Илидор бросил наземь недоплетённую обережь, легко поднялся на ноги и даже улыбнулся зубасто, хотя кто-нибудь мог бы сказать, что улыбка походила на оскал.
— Ну и ладно. Будьте здоровы, добрые человечки, куда б вас там ни понесло на корявой кочер…
— А ну стой!
Подняв пятерню с растопыренными пальцами, Кумлатий таращился на недоплетённую обережь.
Ничего такого нет в этом плетении, хотел сказать Илидор, но смолчал: ему было любопытно, чего это здоровенный мужик так окостенел при виде верёвки, сплетённой в форме корявого каплевидного щита. Такие висели в тренировочном зале Донкернаса, где властвовал мастер мечного боя Домин Ястро.
Кумлатий смотрел и смотрел на этот щит, а дракон, ведомый шкодным желанием сделать непонятную ситуацию ещё более непонятной, поднял только что брошенную обережь, придал лицу торжественно-кислое выражение (в лучших традициях Ахнира Талая) и повязал в навершие щита красную ленточку.
— Драконий заслон, — промолвил наконец Кумлатий. Перевёл взгляд со щита на Илидора, покосился на изрядно обалдевшего Йеруша, поморщился мимолётно. — Вы на юг движете, да? Так не пожелаете ль разделить с нами дорогу?
Мужики, тащившие тяжёлое из камышей, явили наконец миру свою ношу — огромный ячеистый ящик, в котором мог бы, пожалуй, поместиться человек, а сейчас билась крупная рыба: щука, несколько окуней, пара сомиков размером с локоть. Принялись шустро перекладывать добычу в корзины, до сих пор неприметно стоявшие у воды.
— Я думал, так только поселяне рыбу ловят, — Йеруш указал подбородком на ящик.
— Ну да, — не смутился Кумлатий. — Поселяне и ловят. Мы просто пришли обережь поплесть, а тут вона чего… Ну а мы того. Жрать-то хочется, небось.