— Самое время — сейчас, — повторил Илидор.
Посмотрел вверх, словно ожидая какого-то знака. Йеруш тоже посмотрел. Небо было низким, обложным. Хоть это хорошо: дракона могут не заметить в таком небе и в сумерках. Йеруш, конечно, отчаянно желал бы привязать Илидора к дереву и не отпустить в небо, но не то чтобы Илидор предоставлял ему хоть малейший шанс это сделать.
Впрочем, не драконам ли знать верней всех, когда оно наступает — лучшее время, чтобы взлететь? И время, чтобы вернуться.
Местность иссечена перелесками, там-сям горят костры. Просто удивительно, как много людей шатается по дорогам по осени.
Дракон поднялся выше, проткнул золотой спицей низко висящие дымчатые облака, отгородился ими от костров, перелесков и мельтешащих внизу людей. Выше, ещё выше, туда, где холодный воздух пробивает иголочками даже плотную драконью чешую. Распластался в небе, в космах осеннего ветра, распахнулся ему навстречу, обволок его крыльями и запел без слов. О вечном поиске неведомого. О том, что куда бы ты ни забирался, прежде всего находишь там себя. И о выборе, который есть у каждого смертного. Даже у дракона.
Звенящий голос, глубокий и обволакивающий, лился над холмами, перелесками, дорогой и над людьми дороги. Они шли в осень, а песня на незнакомом языке дарила им силы, вплеталась в сырой воздух и ветер, пахнущий дымом костров, разгоняла кровь, наливала задором уставшие мышцы, унимала боль в растёртых ногах и плечах.
«А чойта не дойду — дойду!» — воодушевился старик, ещё днём уверенный, что этогодняя осенняя дорога заберёт его жизнь.
«Непременно свидимся до лета, уж я-то постараюсь!» — решила женщина, ушедшая на заработки так бесконечно давно и из таких бесконечно далёких земель, что где-то в пути растеряла надежду в ближайшие годы увидеть оставленных дома детей.
«Путь — и есть цель», — ободрившись, припомнили вдруг суровые мужики, свежим-юным взглядом охватывая тени перелесков, небо в густых облаках и всегдашнюю нескончаемость убегающих за горизонт троп и направлений.
Бархатный голос летел над людьми дороги, и те слушали бессловесную песню, не пытаясь понять, откуда они берётся. Это не имело значения, поскольку некоторые вещи и некоторые явления не должны быть осмыслены, они лишь выцветают от ясности и определённости, и каждый человек сейчас твёрдо сознавал: эта животворная песня — одна из таких вещей. Только два или три ребёнка задрали мордашки к небу и увидели среди тёмно-серых вечерних облаков золотистые отблески.
Когда Илидор, качаясь на космах осеннего ветра, попрощался с небом и спустился под низкие дымчатые облака, оказалось, что он понятия не имеет, у которого из перелесков горит нужный ему костёр.
От обступивших стоянку деревьев подступали тени, Йеруш был в этом совершенно уверен. Вон та, в форме кляксы, совсем недавно лежала под осиной, а теперь вытянулась к свету костра, словно собака. А тот густой мрак, что поначалу казался черными тенями кустов, раскрошился на тёмно-серые клоки и лез к лежакам.
— Эй, Йеруш! — окликнула частушечница, и эльф подпрыгнул. — А где Илидор?
— Отошёл, — нервно ответил Найло.
Не мог же он сказать «Отлетел».
В свете костра появилась Мшицка — дребезжащий голос, улыбчиво-доверчивое лицо. Подрагивающие руки удерживали собранный в горсти передник.
— Сы́ночка, я грибочечков насобрала!
И под удивлённым взглядом Найло старуха вывалила в недавно вымытый маленький котёл с десяток крупных, пахучих сыроежек и поддубовников. Как она умудрилась найти их в густых сумерках, в исхоженном лесу, где все грибницы, как думал Йеруш, давно обобраны, как не побоялась пойти в темноту?
Додумать Найло не успел: едва не оттолкнув старуху, на стоянку вкосолапился средних лет незнакомец и громко бухнул:
— Тепло гореть вашему костру! А не видали вы щас в небе летучую тень?
Люди заволновались, стали подходить поближе, вразнобой переспрашивая: «Тень? Летучую? Прямо теперь? Что за тень? Где летучая?..»
— Спускалась вот щас прям с-под облака, — пояснял незнакомец и в волнении отирал ладони о штаны. — Такая здоровая, чисто мышь летучая, тока с размером с дом!
— И вовсе не с дом! — брякнул Йеруш. — С тяжёлую лошадь, ну или, может, с яка!