Ему казалось, что холделцы давно оставили эту затею. Но тогда зачем они шли? Точно не для того, чтобы накормить. Миска с помоями, называемыми завтраком, валялась в углу нетронутая с утра. Больше ему ничего не давали.
Скрипнули проржавевшие петли, кромешную тьму осветил косой полумрак коридора. Просидев в темноте неизмеримо долго, Шайс с лёгкостью различил силуэт.
Гость вошёл в тесный карман подземелий.
— Значит, ты предпочёл променять пещеры Чёрных на это?
Тень сделала несколько шагов. Остановилась.
— И бросил свою сокровищницу.
Глубокий вздох.
— Отказался от трона Нагорий.
Тень подцепила камушек носком туфли и тот отлетел в сторону.
— И вечной жизни.
— Убирайся.
— Как ты смеешь разговаривать в подобном тоне с регентом? — возмутилась тень.
— Я не приглашал тебя сюда.
— Верно. Но я решил, что милостиво вернусь за тобой, раз уж твоя рука случайно выскользнула из моей.
— Ты же не такой идиот, чтобы поверить, будто это была случайность, ваше высочество, — раздражённо бросил Шайс.
— Именно так мне и показалось.
— Значит, ты ошибся.
— Ошибся? Но разве не ты говорил, что я всегда прав?
— Алияс, — голос звенел от раздражения. — Зачем ты пришёл?
— Я пришёл чтобы дать шанс тем, кто хочет покинуть Холделу. Наши друзья альфы и драконы разговаривают сейчас с остальными. — Алияс присел на корточки, становясь ближе к Шайсу. — И чтобы забрать тебя.
— Я остаюсь. — Простые слова были полны решимости.
— Почему?
— Ох, Алияс, проваливай.
— Я серьёзно. Почему ты не хочешь возвращаться?
— А-ли-яс, — протянул Шайс любимое имя. — Иди ко всем духам.
В тишине слышался звук падающей воды.
— Мы сможем жить рядом, — тихо заговорил Алияс. — Твой зверь будет спокоен, ведь я не покину Нагорья. Со временем…
— Хватит! Заткнись! Заткнись и проваливай! — Шайс вскинулся, снёс Алияса к стене, прижал рукой за горло. — Сможем жить рядом, говоришь? Мой зверь будет спокоен, да?
Ярость душила голос, заставляя сипеть.
— И я стану счастливо смотреть, как ты отираешься с Бореем или ещё с кем-нибудь? А потом, израсходовав отпущенные годы, развеешься по ветру, будто и не существовал никогда. И я помашу тебе вслед рукой. Так ты видишь будущее?
Он встряхнул Алияса за грудки, словно это могло вернуть ему разум.
— Иди ко всем духам! Я тебя ненавижу. Ты вся моя жизнь, и я ничего этого не увижу. Лучше выколю себе глаза. Но и тут мне повезло, не находишь? Я попал как раз куда надо. Этот мир прекрасен, ещё немного и он прикончит меня! Меня, вечное существо…
Сумасшедший смех напополам с хрипами сотряс тело.
Шайс выпустил одежду из рук, согнувшись пополам в приступе кашля.
— Ты как?
— Оставь свою жалость, — дракон сплюнул на пол. — Ты сделал свой выбор. Я его принял. Так что забирай своих жаждущих спасения и оставь меня наконец в покое.
— Я не…
— Прос-сто убирайс-ся… — Шёпот, переполненный ненавистью, оборвал чужие слова.
— Хорошо, — жёстко ответил Алияс. — Как только ты поможешь мне с маленькой проблемой.
Шайс был на пределе и всё же чувствовал непривычный прилив сил.
— Чего тебе ещё надо?
— Мне нужен мой альфа.
Шайс не торопился отвечать.
— Не знаю, в какие игры ты играешь, Алияс. Думаешь, предложив себя, заманишь меня обратно в Нагорья? Спасёшь? Забудь. Мне не нужны твои жалкие подачки.
— Ты мне отказываешь?
— Алияс… — Шайс уже собирался выбросить наглого эльфа вон, когда почувствовал что-то неладное. Ноздри хищно задрожали. — Что это?
Запах Алияса всегда был притягательнее по сравнению с остальными омегами, но сейчас… сейчас запах заметно усилился. Он стал невыносим.
— Алияс, — прорычал Шайс, чувствуя, как покинувшие его силы продолжают возвращаться. — Алияс!!!
Гнев накрыл с головой.
Шайс понятия не имел, зачем это Светлому теперь, но то, что им манипулируют, словно марионеткой, вызывало ярость.
Он схватил подлого эльфа за шкирку и хотел выкинуть за дверь, возводя хотя бы какую-то преграду между собой и этим невыносимым запахом… но просчитался. Приблизившись к Алиясу, он почувствовал, как головокружительный запах обухом огрел по голове. И чувствовал он не только запах, но и жар чужого тела.
Желанного тела.
— Значит, вытерпишь, как животное! — Гнев и страсть заволокли разум. Шайс швырнул Алияса на вонючую постилку, наваливаясь сверху. — Ты этого хотел? Этого?
Шайс злобно рвал одежду на горящем теле и когда на нём не осталось ни единого клочка, перевернул Алияса на живот, грубо раздвинув ноги. Рука отыскала нужное место.
Эльф в теле омеги истекал ароматным соком. Стоило прикоснуться, как Алияс беспокойно заерзал, отставляя таз. Шайс прорычал, чувствуя себя так, словно дракон вернулся к нему, овладевая телом и разумом.
Сил было с избытком, душа требовала отмщения. Если обманщик считал дракона всего лишь куклой, то горько за это поплатится. Дракон жаждал крови.
— Извини, никаких роз, — с издёвкой произнёс Шайс, желая уколоть.
— Роз не было никогда, — ответил Алияс, зля Шайса присутствием духа. Когда дракон уткнул его носом в грязную постилку хуже любой непотребной шлюхи, тот и не собирался проливать слёзы или просить лучшей участи.
— Не знал, что ты любишь, когда тобой пользуются, — Шайс не бросил попытки унизить, растоптать. Не нуждаясь в ответе, он подставил естество к текущему входу, а затем жёстко ворвался внутрь, насаживая Алияса покуда мог.
Тот застонал, тяжело выдохнув — Шайс сумел причинить боль и остался этим доволен.
— Тебе ещё много предстоит узнать. У меня разнообразные интересы. Особенно я люблю делать это в полуформе.
Ответ Алияса застал врасплох. Когда смысл сказанного наконец дошёл до сознания Шайса, тот взревел, решив проучить эльфа раз и навсегда.
Полуформа? Шайс не поверил ни на секунду, представляя, что было бы с этим телом, если бы он обратился, пусть только наполовину.
От фантазий полетели остатки самоконтроля.
Дракон бился о подставленные ягодицы с остервенением. В ушах звенело.
Ему хотелось разорвать Светлого на части, пронзить и вылиться в рот. Сдавить, сжать, испепелить огнём. Причинить боль. Ту боль, что терзала его безнадёжностью собственного существования. Он не мыслил жизни без Алияса и в то же время знал, что им не суждено быть вместе.
И вот, когда он смирился с собственной участью, в этом жалком пристанище, там, где он собирается окончить дни, возникает Он. Как наваждение. Как призрак его так и не случившейся любви.
Шайс заталкивал естество внутрь, как умалишённый, больше не знающий ничего в мире, кроме простых и понятных телодвижений. Внизу завязался узел, грозивший разорваться в любой миг, он всё разрастался и разрастался, пока Алияс не взвыл протяжно, сжимаясь узким кольцом в удушающей хватке.
Шайса разорвало на части.
Боль и бесконечное желание лежать у чужих ног заполнили грудь, прожигая насквозь. Обугленные края продолжали расползаться во все стороны, пожирая плоть. Не владея собой, Шайс позволил телу жить собственной жизнью. Зубы засвербели от боли и единственным, что могло унять невыносимый зуд была кровь. И прежде чем подумать о своём желании, Шайс вонзил клыки в открытый загривок.
Упоение и блаженство заставили раствориться в мгновении.